- А где эти материалы?

- Ходят у нас по столам.

- Я не буду дальше смотреть вашу работу, - сказал Ильюшин. - Подойду в 
следующий 
раз. У вас должен быть альбом, где собраны все плюсы и минусы на "Каравелле", 
"Боинге" и "Комете", а потом мы с вами будем разговаривать.

Он появился снова через неделю. Борог повел его к ведущему конструктору А.А. 
Белову показывать чертеж фонаря Ил-18.

- Нет, - сказал Ильюшин, - на той неделе я не закончил разговор здесь. Мы 
должны 
посмотреть типовое окно пассажирской кабины.

Подошел к Шахновичу. Сел на высокую табуретку:

- Как ваши дела? Показывайте.

Шахнович протянул альбом и рассказал.

- А теперь посмотрим, что вы предлагаете, - сказал Ильюшин. Рядом стояли Борог, 

Белов, расчетчики. Стали обсуждать. Ильюшин выслушал, взял ватманский лист с 
чертежом и подписал: "Утверждаю. Сер. Ильюшин". И все понимали - такое окно 
теперь и будет на Ил-18. Сказал:

- Если вы и всегда будете так работать, болея за дело, и под рукой у вас все 
будет капитально, досконально, тогда вы станете быстро расти как инженер, и 
оклад прибавим.

- Вот тогда буду стараться! - воскликнул Шахнович.

- Только из-за этого? - выгнул бровь Ильюшин. Но Шахнович сиял: генеральный, да 

какой, подписал ему, молодому "салаге", чертеж!

Александр Алексеевич Шахнович, начальник отдела ОКБ имени Ильюшина, вспоминает: 

"У нас на работе была волейбольная площадка, играли в обеденный перерыв, а я 
еще 
в МАИ играл, любил это дело. После игры бегу к себе в отдел, обувь грязновата, 
а 
рядом лежала скошенная трава. Беру пучок травы и вытираю ботинки. Рядом кто-то 
наклоняется, трогает траву: "А как пахнет хорошо!"

Поднимаю голову: Ильюшин. Проходил мимо... И мне стало неловко, что я вытираю 
ботинки таким изумительным даром природы".

На территории КБ росли сортовые яблони и груши. Ильюшин не раз сам их окапывал. 

Все фрукты отправляли в подшефный детский дом. Человек северный, он особенно 
ценил все, что растет на земле. Был случай, когда рабочий сломал цветущую 
яблоньку, и Ильюшин его уволил...

Структура организации стала такой, что Опытно-конструкторское бюро как цеховое 
подразделение входило в состав Московского машиностроительного завода, носящего 

теперь имя Ильюшина.

"Нам удалось оживить молодежь и у себя, и на заводе, - вспоминает секретарь 
комсомольской организации ОКБ и завода в пятидесятые годы Александр Яковлевич 
Бородин. - Проводили конкурсы по профессиям, Комсомольско-молодежные кроссы, в 
которых участвовало до двух тысяч человек - практически все. Закупили лыжи и 
ботинки, на заводе сделали палки и крепления, и прямо из цеха по территории 
аэродрома шли на лыжах, сдавая нормы ГТО. В обеденный перерыв цех в полном 
составе во главе с начальником становился на лыжи".

В послевоенные годы в ОКБ был железный закон: три дня в неделю работали со 
сверхурочными. После сверхурочных сделали волейбольную площадку, поставили два 
прожектора. Появились команды "Заклепка", "Осечка", "Катапульта", "Импульс", 
"Штуцер". В итоге - мужская и женская волейбольные команды ОКБ выступали на 
первенстве общества "Крылья Советов" и были в числе сильнейших.

Спорт поощрялся. Однако было и так. В отделе шасси работал Владимир Крюков, 
загребной на "восьмерке" "Крыльев Советов", чемпион страны по академической 
гребле, хороший парень, отменно чертил. Нужно было ездить на сборы - на месяц, 
два, а то и на все лето. Ильюшин отпустил его раз, другой, а на третий раз