Ленина, революцию и всю коммунистическую идею, надо свалить Ивана Грозного, 
Петра Великого - они ведь были первыми сталинистами! - всю историю России, ибо 
она, эта история, таких вождей все-таки чтила. И "Медного всадника" почему-то 
не 
переплавили и не продали прибалтам как лом, хотя первый император истребил 
каждого пятого в России...

Топча Сталина, мнем эпоху. А она, между прочим, была талантлива и крылата. 
Придется смять и Ильюшина, изъять из неба двадцатого века его самолеты, как в 
свое время изъяли Ил-28...

Этот самолет летчики быстро освоили. Новый прицел позволял бомбить в облаках - 
землю можно было вообще не видеть. Самолет воспитал целую плеяду штурманов - 
цвет ВВС. Роль штурмана возросла - другие маршруты, сложнее полеты, иное 
вооружение... Ил-28 стал одним из лучших в мире самолетов такого класса. В КБ 
разработали несколько модификаций этой машины - учебно-тренировочный, разведчик,
 
торпедоносец, научная лаборатория. В гражданской авиации под именем Ил-20 (не 
путать с не пошедшим в серию штурмовиком Ил-20) самолет перевозил почту и грузы.
 
Кое-где эта замечательная машина служит и ныне...

В период хрущевской "оттепели", предтечи горбачевской "перестройки", развал 
великой державы только начинался, но авиацию он задел ощутимо. Никита Сергеевич 

решил, что в эпоху космоса самолеты не нужны. Летчиков увольняли в запас, 
многие 
спились и преждевременно погибли (знаю по своим друзьям), а технику резали 
автогеном.

Ил-28 выпускать прекратили. Решение это и тогда выглядело малограмотным, 
преждевременным и, как нередко случалось на Руси, довольно глупым. Так 
сложилась 
судьба выдающегося самолета: один руководитель государства дал ему дорогу в 
небо, а другой перекрыл.

"Народ безмолвствует", "горе от ума" и "умом Россию не понять" - все вместе.

Никита Сергеевич увлекся ракетами. Ильюшину тоже поручили заняться этим делом, 
и 
он занялся, но не очень охотно. Чувствовалось неодобрение: если нужно, мы 
ракету 
сделаем, но это потеря опыта создания самолетов. Его волновало то, что если 
ракетная лихорадка продолжится долго, то со временем не станет авиационных 
специалистов, так же как и тех, кто занимался стрелковым оружием, артиллерией, 
которых разогнали, а потом собирали по всей стране: с появлением ракет не 
пропала нужда ни в пушечном, ни в пулеметном вооружении.

Не по душе Ильюшину были ракеты. Уже приезжал известный ракетчик Челомей, 
смотрел фирму, нацеливаясь прибрать ее к своим рукам. Авиацию сворачивали, и 
ильюшинцы строили крылатую ракету "двадцатку" класса "земля - земля". (Крылатая 

ракета П-20 внешне походила на истребитель и предназначалась для запуска с 
атомных подводных лодок.) В эти годы, 1957 - 1960-е, они каждую неделю, а то и 
чаще ездили в Ленинград на "Красной стреле" по вопросам так называемой 
"спецтемы". Ездил и Сергей Владимирович.

"Я делал на "двадцатке" пороховые ускорители, стартовое устройство - все новое, 

секретное, - вспоминает Р.П. Папковский. - Я рассчитал, начертил, Сергей 
Владимирович пришел утром и сидел до обеда, рассматривая чертеж. Для него это 
тоже было ново, и он буквально ползал по всем этапам, расспрашивая. Обратил 
внимание на крепление ускорителя, на которое приходилась нагрузка в 440 тонн: 
тут что-то надо подумать...

После обеда снова пришел и до конца дня сидел над чертежом. Но, когда 
спроектировали узел, выяснилось, что сделали неправильно, и именно там, где он 
засомневался. Интуиция, чутье, хватка конструкторская у него были потрясающие! 
А 
ведь совсем новое дело".

Сотрудник принес проект ракеты с четырьмя направляющими. Ильюшин посмотрел и 
сразу сказал: "Да она ж опрокинется!" И никакие расчеты не нужны, сразу 
сориентировался, тут же ухватил!

Инициативно вычертили новую ракету. Ильюшин договорился с заказчиком. Пришел, 
как всегда, к восьми утра и говорит Папковскому:

- Вот что, готовь документацию на макет.