половина дня полностью посвящена конструированию. Человек приходит за пять 
минут 
до начала работы, готовит рабочее место и начинает трудиться. Нормальная 
рабочая 
обстановка складывается не только из дисциплины, но и из самого рабочего места, 

вплоть до карандаша. А карандаши были хорошие - чешские, да и американцы давали 

по ленд-лизу. И резинки были белые, каучуковые, грязи не оставляли. И 
готовальни 
американские завел Ильюшин. И трудно представить, чтобы помещение ремонтировали,
 
когда все работают, а не летом во время всеобщего отпуска.

"Конечно, в ту пору и бюрократии было поменьше, - говорит Г. К. Нохратян-
Торосян. - Ко времени перестройки у нас стало 120 министерств, а при Сталине 
было 17, и каждого министра знали по фамилии - Бещев, Шахурин, Шашков, Засядько,
 
Зверев, Устинов, Ванников... А говорят, что тогда развели бюрократию...

У Ильюшина были такие черты, которые сложно классифицировать - положительные 
или 
отрицательные. Единство противоположностей. Общительный, веселый на досуге 
человек и в то же время строгий, не меняющий своих принципов ни на работе, ни 
на 
отдыхе".

Во время массовки на природе, окруженный группой сотрудников, он играл на 
гармони. Поиграл, отложил ее, отошел в сторону. Один из коллег взял гармошку и 
стал что-то пиликать. Пришел Ильюшин, выгнул бровь:

- Знаешь что, есть такое неписаный закон: гармошку, мотоцикл и жену из рук в 
руки не передавать!

Сказал не зло, но с определенной строгостью. Вроде бы с юмором, но все-таки 
серьезно. Иной на его месте, может, и не обратил бы внимания.

Великие мастера сплачивать коллектив - японцы. Организуют экскурсии, поездки на 

природу... Ильюшин, не зная этих японских штучек, сам внедрял нечто подобное. 
Действовало. К тому же, когда человек выпьет в компании, он невольно 
раскрывается - и обида, и ненависть, и любовь - все наружу. Сам-то он выпивал 
мало, почти не пил. Лишь однажды, когда Ильюшины жили на Патриарших прудах, 
Сталин напоил. Чекисты привезли, приставили к двери и ушли...

Все, кто с ним бывал за одним столом, вели себя тверезо. Две-три рюмки выпьют - 

вино и коньяк всегда оставались. В иных компаниях не хватает. Один мой знакомый,
 
окинув привычным взглядом накрытый стол, всегда говорит: все хорошо, но водки 
не 
хватит, - сколько б бутылок ни стояло...

"Пьян да умен - два удела в нем", - ссылался на народную мудрость маршал 
Голованов.

Когда Ильюшину было тридцать лет, у него заболела печень, и один врач 
посоветовал: "Молодой человек, если хотите жить, перестаньте есть мягкий хлеб, 
сахар и не пейте спиртного".

Ильюшин стал следовать этому совету. К тому ж и ел немного, даже от любимого 
пирога маленький кусочек отрезал. После еды прогуливался, чтобы отработать 
калории.

Он с омерзением вспоминал, как ночевал в охотничьем домике и с грохотом 
ввалился 
весьма ответственный работник в мертвецки пьяном состоянии. Высокопоставленная 
туша нелепо упала на кровать...

Был особый, самый большой ежегодный праздник в ОКБ, который обязательно 
вспоминают все, кто работал с Ильюшиным. Полгода жили предвкушением праздника, 
полгода потом вспоминали. Обычно летом получали большую премию, Ильюшин 
заказывал теплоход, и все ОКБ в назначенный день отправлялось по каналу Москва 
- 
Волга. Ильюшин считал, что раз в год коллектив должен хоть один день отдыхать 
вместе. Поручая организовать поездку, он говорил: "Надо сделать так, чтобы все 
желающие смогли участвовать!"

Проплывали километров тридцать, останавливались в живописном месте, где укажет 
Ильюшин, садились за общий "стол" на зеленой поляне, кучковались, играли в