и медалью за взятие приступом Варшавы.
      Полк возвратился на зимние квартиры в Лифляндскую губернию, и потянулись 
нудные, однообразные дни и недели рутинной военной службы. Прошли четыре года, 
вряд ли чем интересные для исследователя жизни семьи Мосиных. Но 9 мая 1836 
года произошло достопамятное событие: Иван Игнатьев, сын Мосин, унтерофицер, 
за долголетнюю беспорочную службу, усердие и способность к военным наукам был 
произведен в первый офицерский чин прапорщика с переводом из гвардии в 
Черноморский линейный № 4 батальон. Новоиспеченный двадцатишестилетний офицер 
прибыл продолжать службу на солнечный юг в самом конце ноября. Прошел ровно год,
 и Мосина повышают по вакансии в чине, на его эполете появилась еще одна 
звездочка — подпоручика. Казалось бы, для Ивана наступила полоса благодатного 
попутного ветра — бывший кантонист, солдатский сын стал дворянином, выслужив 
чин и орден.Ан нет! В силу совершенно неясных причин в начале следующего, 1838 
года, Иван Игнатьевич подал прошение об отставке со службы. Вряд ли поводом для 
отставки было нарушение служебного порядка, ибо в формуляре Мосин 
характеризуется весьма положительно:
      — Российской грамоте читать, писать умеет, арифметику знает, в домовых 
отпусках, в штрафах по суду и без суда не бывал, высочайшим выговорам и 
замечаниям не подвергался, холост, состоял в комплекте и находился в городе 
Ставрополе для принятия из тамошней комиссариатской комиссии амуничных вещей и 
денег. К повышению чином аттестовался достойным. Отчеты по должности, Какие 
имел, представлял в срок, жалобам не подвергался, слабым в отправлении 
обязанностей службы замечен не был, беспорядков и неисправностей между 
подчиненными не допускал, оглашаем и изобличаем в неприличном поведении не был…
      В 1836 году в 1й день апреля И. И. Мосин был уволен со службы «по 
домашним обстоятельствам».
      И вот уже нет привычной полковой обстановки, мундир нужно заменить 
цивильным сюртуком, но самым трудным оказалось определиться в новой жизни, 
найти свою в ней дорогу. Чем можно заняться отставному офицеру, не имеющему 
средств к существованию? Как жить, чем жить? Путей было два: определиться на 
государственную службу, для чего необходимо какоето образование, а еще лучше — 
солидная протекция. Но его знаний грамматики и арифметики хватало только на то, 
чтобы стать писарем, а что до протекции… Можно было идти в услужение к частному 
лицу. По примеру таких же, как он, бывших офицеров, выходцев из низов, Иван 
Игнатьевич нанялся управляющим имением богатой воронежской помещицы, вдовой 
взбалмошной барыни Анны Петровны Шелле, усадьба которой находилась в селе 
Рамонь.
      Госпожа Шелле искала себе управляющего непременно из офицеров, чтобы 
положиться полностью на его честность и порядочность. Он должен был быть 
нестарым, необремененным семьей. Что оставалось нищему подпоручику, на мундире 
которого начали появляться прорехи? Принять условия да и только…
      Больше десяти лет служил барыне Иван Игнатьевич, оставаясь холостяком, 
пока не женился на дочери местного крестьянина Феоктисте Васильевне. 
Супружеская жизнь Мосиных складывалась удачно, 2 апреля 1849 года у них родился 
первый сын Сергей.
      В метрической книге Воронежского уезда села Рамони Николаевской церкви за 
1849 год значится:
      «Апреля второго рожден, шестого числа крещен Сергей… Восприемниками были 
статского советника Туликова дворовые Александр Дмитриев сын Зыкин и девица 
Наталья Терентьевна Талдыкина».
      Спустя три года родился второй сын, нареченный Митрофаном. И здесь 
счастливых супругов подстерегла нежданная беда — во время родов Феоктиста 
умерла, оставив мужа с малолетними ребятишками.
      Надо отдать должное барыне Анне Ивановне: при всем своем непостоянном 
характере она приняла немалое участие в судьбе детей Ивана Игнатьевича, помогла 
Сергею получить домашнее образование. К десяти годам он неплохо знал не только 
грамматику и арифметику, но и вполне сносно владел основами французского языка. 
Однако отсутствие материнской заботы и ласки наложило отпечаток на характер 
мальчика, он был замкнут, меланхоличен, легко поддавался грусти, хотя в иные 
моменты мог вспылить и даже загореться гневом.
      Судьба старшего сына весьма заботила Ивана Игнатьевича, он хотел дать ему 
военное образование, вывести в офицеры, но полное отсутствие средств требовало 
определения Сергея в кадетский корпус на казенный кошт.
      В кадетский корпус принимали только дворянских детей, поэтому 2 февраля 
1860 года Иван Игнатьевич подал прошение в Воронежское дворянское депутатское 
собрание, в котором ходатайствовал:
      «Покорнейше прошу Дворянское собрание внести меня с сыном в родословную 
книгу дворянства Воронежской губернии и по внесении выдать сыну моему копию с 
протокола».
      Воронежские дворянские депутаты не стали откладывать дело в долгий ящик и 
уже 15 февраля того же года рассмотрели просьбу отставного подпоручика вкупе с 
приложенными документами и, руководствуясь соответствующими статьями свода 
законов Российской империи, постановили выдать Мосину Ивану грамоту на 
дворянское достоинство, а сыну его Сергею копию с постановления депутатского 
собрания. Вскоре это постановление было утверждено департаментом герольдии 
Правительствующего Сената.
      Теперь перед Сергеем был открыт путь в кадетский корпус.
      
Глава 2. МИХАЙЛОВЕЦ