|
и медалью за взятие приступом Варшавы.
Полк возвратился на зимние квартиры в Лифляндскую губернию, и потянулись
нудные, однообразные дни и недели рутинной военной службы. Прошли четыре года,
вряд ли чем интересные для исследователя жизни семьи Мосиных. Но 9 мая 1836
года произошло достопамятное событие: Иван Игнатьев, сын Мосин, унтерофицер,
за долголетнюю беспорочную службу, усердие и способность к военным наукам был
произведен в первый офицерский чин прапорщика с переводом из гвардии в
Черноморский линейный № 4 батальон. Новоиспеченный двадцатишестилетний офицер
прибыл продолжать службу на солнечный юг в самом конце ноября. Прошел ровно год,
и Мосина повышают по вакансии в чине, на его эполете появилась еще одна
звездочка — подпоручика. Казалось бы, для Ивана наступила полоса благодатного
попутного ветра — бывший кантонист, солдатский сын стал дворянином, выслужив
чин и орден.Ан нет! В силу совершенно неясных причин в начале следующего, 1838
года, Иван Игнатьевич подал прошение об отставке со службы. Вряд ли поводом для
отставки было нарушение служебного порядка, ибо в формуляре Мосин
характеризуется весьма положительно:
— Российской грамоте читать, писать умеет, арифметику знает, в домовых
отпусках, в штрафах по суду и без суда не бывал, высочайшим выговорам и
замечаниям не подвергался, холост, состоял в комплекте и находился в городе
Ставрополе для принятия из тамошней комиссариатской комиссии амуничных вещей и
денег. К повышению чином аттестовался достойным. Отчеты по должности, Какие
имел, представлял в срок, жалобам не подвергался, слабым в отправлении
обязанностей службы замечен не был, беспорядков и неисправностей между
подчиненными не допускал, оглашаем и изобличаем в неприличном поведении не был…
В 1836 году в 1й день апреля И. И. Мосин был уволен со службы «по
домашним обстоятельствам».
И вот уже нет привычной полковой обстановки, мундир нужно заменить
цивильным сюртуком, но самым трудным оказалось определиться в новой жизни,
найти свою в ней дорогу. Чем можно заняться отставному офицеру, не имеющему
средств к существованию? Как жить, чем жить? Путей было два: определиться на
государственную службу, для чего необходимо какоето образование, а еще лучше —
солидная протекция. Но его знаний грамматики и арифметики хватало только на то,
чтобы стать писарем, а что до протекции… Можно было идти в услужение к частному
лицу. По примеру таких же, как он, бывших офицеров, выходцев из низов, Иван
Игнатьевич нанялся управляющим имением богатой воронежской помещицы, вдовой
взбалмошной барыни Анны Петровны Шелле, усадьба которой находилась в селе
Рамонь.
Госпожа Шелле искала себе управляющего непременно из офицеров, чтобы
положиться полностью на его честность и порядочность. Он должен был быть
нестарым, необремененным семьей. Что оставалось нищему подпоручику, на мундире
которого начали появляться прорехи? Принять условия да и только…
Больше десяти лет служил барыне Иван Игнатьевич, оставаясь холостяком,
пока не женился на дочери местного крестьянина Феоктисте Васильевне.
Супружеская жизнь Мосиных складывалась удачно, 2 апреля 1849 года у них родился
первый сын Сергей.
В метрической книге Воронежского уезда села Рамони Николаевской церкви за
1849 год значится:
«Апреля второго рожден, шестого числа крещен Сергей… Восприемниками были
статского советника Туликова дворовые Александр Дмитриев сын Зыкин и девица
Наталья Терентьевна Талдыкина».
Спустя три года родился второй сын, нареченный Митрофаном. И здесь
счастливых супругов подстерегла нежданная беда — во время родов Феоктиста
умерла, оставив мужа с малолетними ребятишками.
Надо отдать должное барыне Анне Ивановне: при всем своем непостоянном
характере она приняла немалое участие в судьбе детей Ивана Игнатьевича, помогла
Сергею получить домашнее образование. К десяти годам он неплохо знал не только
грамматику и арифметику, но и вполне сносно владел основами французского языка.
Однако отсутствие материнской заботы и ласки наложило отпечаток на характер
мальчика, он был замкнут, меланхоличен, легко поддавался грусти, хотя в иные
моменты мог вспылить и даже загореться гневом.
Судьба старшего сына весьма заботила Ивана Игнатьевича, он хотел дать ему
военное образование, вывести в офицеры, но полное отсутствие средств требовало
определения Сергея в кадетский корпус на казенный кошт.
В кадетский корпус принимали только дворянских детей, поэтому 2 февраля
1860 года Иван Игнатьевич подал прошение в Воронежское дворянское депутатское
собрание, в котором ходатайствовал:
«Покорнейше прошу Дворянское собрание внести меня с сыном в родословную
книгу дворянства Воронежской губернии и по внесении выдать сыну моему копию с
протокола».
Воронежские дворянские депутаты не стали откладывать дело в долгий ящик и
уже 15 февраля того же года рассмотрели просьбу отставного подпоручика вкупе с
приложенными документами и, руководствуясь соответствующими статьями свода
законов Российской империи, постановили выдать Мосину Ивану грамоту на
дворянское достоинство, а сыну его Сергею копию с постановления депутатского
собрания. Вскоре это постановление было утверждено департаментом герольдии
Правительствующего Сената.
Теперь перед Сергеем был открыт путь в кадетский корпус.
Глава 2. МИХАЙЛОВЕЦ
|
|