бы это не иначе как "добросовестное взаимное вредительство".

   ***
   В российском Генштабе еще с лета  1992  года  внимательно  наблюдали,  по
какому  военно-политическому  курсу  идет  Узбекистан.   Строительство   его
национальной армии мало чем отличалось  от  подходов,  которые  использовали
соседние республики бывшего СССР.  Это  подтверждала  и  принятая  Ташкентом
военная доктрина. В ее основу была положена  миролюбивая  политика,  которая
отвергает войну как средство достижения политических и других целей.
   Определялось также, что главные военно-политические задачи  республики  в
мирное время - поддержание ее обороноспособности  на  уровне,  гарантирующем
неприкосновенность и территориальную целостность. С этой целью, отмечалось в
доктрине, армия всегда  должна  быть  в  готовности  к  отражению  возможной
агрессии как самостоятельно, так и во взаимодействии с  вооруженными  силами
государств-участников ташкентского Договора о коллективной безопасности.
   Изучая аналитические генштабовские материалы по  военной  интеграции  или
просматривая очередную депешу разведки с юга, я приходил к выводу, что самым
большим "вредительством" было безволие высших политиков. А генералы не имели
права бежать впереди них. Военная интеграция могла быть только  той  ниткой,
которая входит в разорванную ткань следом за иголкой.
   В январе 1996  года  был  подготовлен  очередной  аналитический  документ
Генштаба об основных проблемах военного сотрудничества  России  со  странами
СНГ. В нем, в частности, отмечалось:
   "...Все более зримо выпадает из поля нашего военно-политического  влияния
Узбекистан.   Видя   почти   полную   отрешенность   России   от    вопросов
взаимоотношений  с  Центральной  Азией,   Ташкент   разработал   собственную
концепцию, во многом заменяющую роль и место Москвы в этом регионе..."
   Информация,    поступающая    по    нашим    конфиденциальным    каналам,
свидетельствовала  о  том,  что  все  больше  разрасталось  влияние  военных
ведомств США, Турции и других стран НАТО на оборонную сферу Узбекистана.
   В строительстве национальной армии Ташкент  во  многом  ориентируется  на
Вашингтон. В  российском  Генштабе  хорошо  знают  о  многих  деталях  этого
процесса. Например, о том, что уже более  шести  лет  парк  военной  техники
узбекской армии пополняется боевыми машинами  США,  что  несколько  десятков
узбекских офицеров обучаются в американских военных вузах за  счет  МО  США,
что  уже  неоднократно  главы  американских  военных  делегаций,  посещающих
Ташкент, ставили перед И. Каримовым вопрос о создании  военной  базы  США  в
республике...
   Наши источники в Ташкенте все чаще  слали  в  Москву  сообщения  о  росте
внимания официальных лиц  США  к  Узбекистану  -  они  "челночным  способом"
регулярно наведывались в республику. В 1995 году были побиты все  "рекорды":
в апреле там побывал министр  обороны  США  Уильям  Перри  с  дюжиной  своих
генералов, в сентябре - еще одна группа высокопоставленных чиновников МО США
(7 чел.), в декабре - делегация представителей  16  крупнейших  американских
компаний, годовой оборот которых превышал 50 миллиардов долларов.
   Для  нашей  разведки  не  осталось  незамеченным,  что  особенно  большое
внимание американцы уделяли конверсии оборонной промышленности  Узбекистана.
Гости демонстрировали удивительную осведомленность о продукции  предприятий,
участвовавших в закрытых программах военно-промышленного  комплекса  бывшего
СССР. Было совершенно очевидно, что американцы намерены "перекрыть  дыхалку"
российско-узбекской военной кооперации.
   В ноябре 1998 года власти Таджикистана обвинили Ташкент в том, что  банды
полковника Махмуда Худойбердыева  перед  набегом  на  Ленинабадскую  область
укрывались на территории Узбекистана. Узбекистан это категорически  отрицал.
Получалось, что несколько сот боевиков Худойбердыева свалились на таджикскую
территорию с Луны. Но  по  мере  того,  как  Душанбе  муссировал  "узбекскую
версию", позиция официального Ташкента становилась  все  более  жесткой.  Во
время своего визита в Бишкек в конце ноября 1998 года президент  Узбекистана
Ислам Каримов заявил:
   -  В  Таджикистане  идет  клановая  борьба  за  власть,  очень  жестокая,
переходящая в  вооруженные  столкновения,  а  определенные  силы  хотели  бы
перевернуть   ход   событий   в   межнациональное    и    межгосударственное
противостояние и, пользуясь случаем, нашли общего  врага,  пытаясь  на  этой
основе объединить тех, кто собрался у кормушки власти. А помогают им в  этом
некоторые спецслужбы России.
   Каримов  назвал  даже  конкретное   лицо   -   бывшего   полковника   КГБ
Таджикистана, а ныне сотрудника ФСБ Резо Турсунова,  который  якобы  получал
даже "спецзадание в качестве координатора операции по дальнейшему обострению
отношений между Таджикистаном и Узбекистаном".
   В тот же  день  через  своих  людей  на  Лубянке  я  попытался  выяснить,
существует ли в природе названный Каримовым Турсунов. Мне  подтвердили,  что
"такой гражданин Российской Федерации  в  Таджикистане  имеется  и  является
служащим ФСБ".
   Другие вопросы задавать было бесполезно.
   Но и так становилось ясно, что грызня между Ташкентом  и  Душанбе  грозит
стать еще одной "горячей точкой" на территории бывшего СССР.
   Ташкент все чаще выказывал свое недовольство политикой России в  регионе.
В конце 1998 года премьер-министр Узбекистана "из-за болезни"  не  прибыл  в
Москву на совещание глав правительств Содружества. Не прибыл он и  в  январе
99-го.