***
   В конце ноября 1995 года Москва попыталась в очередной раз сделать прорыв
в российско-украинских военных отношениях. Министр обороны Грачев, взявший с
собой  в  Сочи   беспрецедентно   большую   группу   высшего   генералитета,
представляющего все виды войск (за исключением Сухопутных), явно намеревался
выжать максимум пользы из этого визита.
   Как это не раз бывало и раньше, иногда теряя  чувство  реальности,  когда
надо объективно оценить результаты сделанного им, наш министр  объявил,  что
результаты переговоров "коренным образом изменят военно-политический  климат
в отношениях Украины и России" (у нас  в  Москве  все  визиты  и  переговоры
почему-то всегда оцениваются не меньше, чем "исторические").
   В Сочи  было  принято  небывало  большое  число  договоренностей.  Это  и
совместные учения миротворческих сил, и переговоры  между  Генштабами  обеих
армий, и совместное проведение расширенных коллегий министерств обороны.  За
два дня совместной с украинцами работы российской военной делегации  удалось
подписать разом столько документов, сколько  не  удавалось  за  четыре  года
после развала  СССР.  Но  парадокс  давно  состоял  в  том,  что  количество
договоренностей сильно контрастировало с их эффективностью.
   Грачев отметил, что  позиции  Москвы  и  Киева  по  вопросу  о  фланговых
ограничениях вооружений совпадают. В ответ на это  министр  обороны  Украины
Шмаров  сказал,  что  "как  для  России  являются  неприемлемыми   фланговые
ограничения на Северном Кавказе,  так  для  Украины  -  в  Одесском  военном
округе". И выразил надежду, что на переговорах в Вене  по  ОВСЕ  предложения
Москвы и Киева по этому вопросу наверняка "будут учтены".
   Столь яростное  братание  военных  после  долгого  периода  прохладности,
отчуждения и даже конфронтации имело  глубокий  подтекст:  обе  стороны  все
явственней начинали понимать, что их армии докатились до ручки, что  многими
десятилетиями    наработанные    связи     российского     и     украинского
военно-промышленного комплексов порушены настолько, что  давать  распадаться
им и дальше - значит подрывать обороноспособность обеих стран.
   Для Москвы братание с Киевом по широкому фронту вопросов было  необходимо
и еще по одной причине. 28 ноября Грачев намеревался отправиться в  Брюссель
на переговоры с руководством НАТО, где ему  надо  было  предстать  в  облике
политика,   способного   делать   реальные   шаги   по    созданию    нового
военно-политического союза в противовес продвижению НАТО на восток.  Там  же
ему предстояло договориться с НАТО о  способах  политического  контроля  над
операцией миротворческих сил в Боснии.  А  имея  за  спиной  "поддакивающую"
Украину это было делать легче...

   ***
   Когда встречаются высшие генералы России и Украины,  я  всегда  испытываю
какое-то странное чувство, похожее на смесь  ностальгии  и  неловкости.  Эти
люди служили когда-то в одних частях, в  одних  штабах,  хорошо  знали  друг
друга. Эти люди бок о бок когда-то воевали в Афганистане и даже спасали друг
друга от смерти. Многие из них  родились  в  одних  городах  и  деревнях,  а
некоторые - и породнились.  Все  они  принимали  одну  и  ту  же  Присягу  -
Советскую.
   И вот теперь - разные армии, разные  формы  одежды,  разные  интересы.  И
скрытое противостояние,  которое  свойственно  военным  людям,  отстаивающим
интересы своих государств.
   Что-то противоестественное, дикое было во  всем  этом,  что  разъединило,
разбросало военных людей, некогда объединенных священным боевым братством.
   Когда  на  переговорах  в  Сочи  рассматривались  вопросы  международного
характера, девять человек, включая нашего министра обороны  Грачева,  решили
выяснить, кто какой национальности. И каково же  было  их  удивление,  когда
единственным "русаком" оказался лишь... министр обороны России.
   Когда-то  наступит  время,  и  прежде  всего  славянские  наши  народы  -
российский,  украинский,  белорусский  выйдут  из   этого,   противного   их
природному естеству состояния и  вновь  обретут  великое  и  святое  чувство
единения.
   А их примеру последуют и многие азиатские и кавказские народы, перешагнув
через зловонные барьеры национализма. И возврат  к  былому  межнациональному
братству, который обошелся всем нам многими сотнями тысяч смертей  родных  и
близких,  гражданскими  войнами  и  вооруженными  конфликтами,  вновь  будет
свидетельствовать о торжестве разума.
   ***
   Уже через несколько дней после того, как в конце ноября 1995 года министр
обороны России завершил переговоры с  украинцами  в  Сочи,  на  Черноморском
флоте стало происходить что-то непонятное. Туда  прибыла  комиссия  Главного
штаба ВМФ и спешно начала процедуру передачи Крымской военно-морской базы  и
Керченского гарнизона. Это выглядело странно:  в  моем  сейфе  лежали  копии
документов, подписанных Кучмой и Ельциным во время переговоров в Сочи,  и  в
них говорилось об иных сроках и  ином  порядке  поэтапной  передачи  Украине
объектов ЧФ.
   Настораживали и сигналы, поступавшие  в  Генштаб  от  некоторых  офицеров
штаба ЧФ. Они сообщали, что  началась  "нерекламируемая  и  противозаконная"
передача объектов флота украинской стороне. И подтверждали: все  оговоренные
нашим президентом сроки и условия грубейшим образом нарушались.  Создавалось
впечатление, что сочинские соглашения превращаются в фикцию.
   Я несколько раз звонил знакомым  адмиралам  в  Главный  штаб  ВМФ,  чтобы