союзников при этом шли по боку.
   Когда из Белоруссии в Россию 27 ноября  1996  года  вывозилась  последняя
ядерная ракета и по этому поводу были организованы проводы в Лиде, Лукашенко
не прибыл на это мероприятие. И его можно было понять.
   В  тот  пасмурный  день  и  настроение  министра  обороны  России   Игоря
Николаевича Родионова соответствовало погоде (я  сопровождал  его  во  время
визита в Белоруссию). В  самолете  Родионов  вызвал  меня  в  свой  салон  и
попросил дать ему  еще  раз  взглянуть  текст  предстоящего  выступления  на
проводах последнего эшелона наших ракетчиков. Меня это насторожило  -  текст
был идеально "вылизан". Тем более что речь в нем шла о ракетах,  а  в  таких
материалах каждая буква многократно "берется на  зуб",  проверяется  до  той
степени, когда с  нее,  как  говорили  у  нас  в  Генштабе,  начинала  "мука
сыпаться".
   Родионов несколько  раз  перечитал  текст.  Потом  взял  ручку  и  вписал
несколько строк. Затем возвратил текст мне. Дополнение состояло  всего  лишь
из одного предложения. Суть его  сводилась  к  тому,  что  народ  Белоруссии
должен быть всегда уверен, что  даже  если  его  страна  стала  безъядерной,
верная Договору о коллективной безопасности СНГ Россия  никогда  не  оставит
Белоруссию в беде.
   В тот день не видел я радости и на лицах пришедших на проводы  белорусов.
И только лишь физиономии много-численных западных  военных  атташе  излучали
какое-то злорадное торжество. Когда под торжественно-грустный марш "Прощание
славянки" и жалобный гудок электровоза последний вагон с ракетой покатил  на
восток, белорусские военные пригласили гостей в  палатки,  где  были  столы,
щедро накрытые снедью и выпивкой. Водка быстро развязала всем языки.
   Было много тостов, но  я  никак  не  мог  понять,  за  что  же  мы  пьем.
Иностранные атташе говорили какие-то слова о новом мире,  о  конце  холодной
войны, о прозрении политиков. Звучало:
   - За новую Европу!
   А мне слышалось:
   - За слабую Россию!
   Не лезла в глотку водка. Болтливый и хвастливый польский военный атташе с
жирными губами лез целоваться к американцу и даже будучи в сильном  подпитии
смотрел на меня, как царь на блоху.
   Венгр в это время услужливо подкладывал в тарелку  американца  холодец  и
хрен.
   А когда-то на учениях армий Варшавского договора он послушно  мотался  по
моей просьбе за водкой...
   Теперь я знаю, что  самое  страшное  для  офицера  -  когда  твою  страну
перестают уважать. Сила порождает уважение. Слабость - пренебрежение. Слабая
страна быстро теряет союзников. Они бегут к сильным. Остаются  только  самые
преданные. Как белорусы. Но мне при этом почему-то было  стыдно  смотреть  в
глаза белорусам. Было такое чувство, что мы, русские, их предали...

   ***
   Еще до отлета  Родионова  в  Белоруссию  я  знал,  что  во  время  своего
кратковременного визита в Москву на нерекламируемых встречах  с  российскими
политиками, дипломатами и генералами Лукашенко призывал  их  с  максимальной
выгодой  для  военно-стратегических  интересов  обеих  республик   разыграть
"ракетную карту" в условиях продвижения НАТО на восток.
   Насколько мне было известно, поначалу речь шла о переносе времени  вывода
оставшихся в Белоруссии частей РВСН на более поздний срок. Эта идея у нас  в
Генштабе многим понравилась.
   Безусловно, такой шаг наверняка вызвал бы дружный волчий рык  со  стороны
Запада. Но, с другой стороны, такая  жесткая  белорусско-российская  позиция
могла  существенно  повлиять  на  политику  расширения  Североатлантического
альянса, которая наибольшие опасности создавала для Минска и Москвы.
   Но Кремль  отказался  поддержать  идею  Лукашенко.  Видимо,  для  Ельцина
гораздо важнее было то, чтобы Запад не отказался от финансовой поддержки его
режима.
   Ельцин думал о себе.
   Лукашенко думал о Белоруссии и России.
   Судя по всему, даже через два года после вывода последней ядерной  ракеты
с территории его республики,  Александр  Григорьевич  не  оставил  намерений
самостоятельно использовать "ракетный фактор" в противостоянии рвущемуся  на
восток НАТО. Минобороны Белоруссии провело инвентаризацию стартовых площадок
бывших частей РВСН (к тому времени была взорвана только одна из 81  площадок
ракет СС-25). Как  только  такой  сценарий  развития  событий  пошел  не  по
американскому варианту, штатовцы запаниковали. Помощник министра обороны США
Эдвард Уорнер докладывал начальству: "Несмотря на многочисленные попытки, мы
не смогли добиться  от  руководства  Белоруссии  доступа  к  этим  стартовым
площадкам и начать работы".
   Меня часто поражала наглая  самоуверенность,  с  которой  американцы  уже
долгое время хозяйничали не  только  в  Белоруссии,  но  и  во  всех  бывших
республиках  СССР.  Они  напоминали  мне  чем-то  "новых  русских",  которые
регулярно появляются на Тверской, чтобы купить себе подходящую  проститутку.
Наличие толстой пачки баксов не допускает и тени мысли о том,  что  желающие
потрахаться могут получить по зубам. Но  кто  сегодня  будет  отрицать,  что
многие десятки политиков СНГ уже долгое  время  с  готовностью  ложатся  под
штатовцев?