Молдове. Они что-то бубнили насчет "совкового сознания".
   Я попросил перевести это на русский язык. Мне сказали:  "Трагедия  таких,
как ты, мудаков старшего поколения состоит в том, что  ваши  амбиции  времен
СССР уже давно не соответствуют реальным возможностям России и ее армии".
   Я это понял.
   С такой банальной истиной трудно не согласиться.
   Но согласиться - еще труднее...

   ГРУЗИНСКИЙ ШАШЛЫК
   После распада СССР в Закавказье была образована Группа российских  войск.
Вопрос о ее выводе в  Грузии  муссируется  с  осени  1991  года.  Уже  тогда
Верховный Совет республики  выдвинул  требование  о  выводе  наших  войск  с
территории республики, объявив их  "оккупационной  военной  силой".  Местные
националисты и сегодня все жестче требуют от властей немедленно "убрать  вон
русских солдат". Уже много раз случалось,  что  отношения  между  Москвой  и
Тбилиси из-за разных подходов  к  решению  военно-политических  вопросов  на
Кавказе доходили до опасной грани.
   Летом 1992 года националистические  силы  Грузии  спровоцировали  военную
агрессию против Южной Осетии. К пригородам Цхинвала (столица  Южной  Осетии)
грузины подтащили системы залпового огня, танки и артиллерию и открыли огонь
по жилым кварталам города.
   Руководство Южной Осетии экстренно  проинформировало  об  этом  Кремль  и
попросило вмешательства. Ельцина в Москве не было. Он находился с визитом  в
США. "На хозяйстве" оставался вице-президент Александр Руцкой.
   Руцкой приказал заместителю министра обороны  генерал-полковнику  Георгию
Кондратьеву (отвечавшему в то время в Минобороны РФ за миротворческие акции)
немедленно убыть в район Цхинвала, изучить  ситуацию  и  принять  меры  "для
предотвращения расстрела города".
   Генерал Кондратьев с группой офицеров в тот же день вылетел  на  юг.  Уже
через четыре часа после вылета с подмосковного военного аэродрома Чкаловский
Кондратьев  по   закрытой   связи   проинформировал   Руцкого,   что   "идет
массированный обстрел Цхинвала грузинскими  боевиками".  Несколько  снарядов
попали на территорию аэродрома, на котором базировался наш вертолетный полк.
Руцкой и Кондратьев обсудили возможные меры, которые в  той  ситуации  можно
было оперативно принять,  чтобы  остановить  бомбежку  города  и  российских
военных объектов.
   Кондратьев,  всегда  отличавшийся   решительностью,   предложил   поднять
эскадрилью вертолетов  и  нанести  ракетные  удары  по  позициям  грузинской
артиллерии.  Вице-президент  согласился.  Но,  перед   тем   как   вертолеты
изготовились к нанесению ракетного  удара,  Руцкой  позвонил  Шеварднадзе  и
предупредил,  что,  если  бомбардировка  города  не  прекратится  в  течение
ближайших  30  минут,  он  отдаст  распоряжение   уничтожить   подразделения
грузинской армии.
   Шеварднадзе заявил, что войска, которые штурмуют  Цхинвал,  "не  являются
грузинской армией".
   Такое утверждение развязывало руки Руцкому, и он  не  без  ехидцы  сказал
грузинскому президенту, что в такой ситуации ничего  не  сдерживает  его  от
того, чтобы помочь  "дружественному  южно-осетинскому  народу  противостоять
неизвестному агрессору". И тут же отдал приказ Кондратьеву:
   - Вертолеты - огонь!
   Авиаторы сработали снайперски, уже во время первого  вылета  сумев  сжечь
две установки "Град" и  несколько  танков.  Как  только  генерал  Кондратьев
доложил о результатах работы вертолетчиков вице-президенту, в Кремле тут  же
раздался  звонок  из  Тбилиси.  Шеварднадзе  потребовал   от   Руцкого   "не
вмешиваться во внутренние дела суверенного государства Грузия".
   В ответ Руцкой в откровенно-издевательском тоне выразил  удивление  такой
"отеческой заботой" Шеварднадзе о жизни и сохранности  безымянной  войсковой
группировки. И более  того,  вице-президент  приказал  генералу  Кондратьеву
снова поднять в воздух вертолетную эскадрилью и  еще  раз  нанести  ракетный
удар по артиллерии, обстреливающей столицу Южной Осетии.
   Гневу Шеварднадзе не было конца.  Он  снова  звонил  Руцкому  и,  уже  не
слишком заботясь о дипломатических выражениях, кричал в  телефонную  трубку,
требуя прекратить удары авиации. В  свою  очередь,  Руцкой  упорно  требовал
остановить  огонь  грузинской  артиллерии  по  Цхинвалу.  В  конце   концов,
перемирие наступило...
   Тогда, летом 1992 года, многие наши офицеры и генералы, пожалуй,  впервые
ощутили реальную возможность грузино-российской войны.
   Вот как Руцкой  вспоминал  о  последствиях  своего  участия  в  погашении
грузино-южно-осетинского вооруженного конфликта:
   - По  приезде  Ельцина  Шеварднадзе  не  только  нажаловался  ему,  но  и
опубликовал  открытое  письмо   вице-президенту   Российской   Федерации   с
обвинением в агрессии против суверенного  государства.  С  этого  момента  в
глазах "демократов" я окончательно стал "партией войны"  и  "милитаристом  с
имперскими замашками". С Ельциным состоялся жесткий разговор, где я  открыто
заявил, что если бы президент державы вел себя соответствующим образом, а не
заигрывал с суверенными феодалами и не раболепствовал с США, боясь,  что  не
"поддержат", то не лилась бы кровь в Южной Осетии, Приднестровье; не вел  бы
себя так нагло  Кравчук,  хапнувший  практически  всю  транспортную  авиацию
Военно-воздушных сил СССР, стратегическую авиацию с единственной эскадрильей
новейших  стратегических  бомбардировщиков  Ту-160,  целую  воздушную  армию