Чем  хуже  было  положение  в  финансовой  сфере  армии,  тем  чаще  наши
минобороновские генералы вступали в  перебранки  с  финансистами.  Кастрация
военного бюджета вела к дальнейшему развалу Вооруженных  сил.  На  арбатских
этажах все чаще можно было слышать раздраженные разговоры о том, что "армией
командуют не Верховный Главнокомандующий и не министр обороны, а Минфин".
   Споры между генералитетом и финансистами шли  по  всему  фронту  денежных
проблем. Чем хуже было положение в стране и армии, тем чаще случались  такие
схватки. Однажды стали спорить о том,  какова  же  в  действительности  доля
общих военных расходов в структуре валового внутреннего  продукта  (ВВП).  В
1994 году в США, например, она составляла 4,3%, в Великобритании -  3,5,  во
Франции - 3,2. А в России,  по  утверждениям  финансистов,  военные  расходы
равнялись... аж 7% внутреннего валового продукта.
   Тут уж наши генералы совсем рассвирепели и стали тыкать оппонентов  носом
в документы и доказывать, что такое  утверждение  ошибочно  -  данная  цифра
относится  к  военным  расходам  на  все  силовые  структуры  (они  суммарно
насчитывали более 4,1 млн  человек).  При  этом  минобороновские  финансисты
считали, что если выделять на нужды армии даже 5%  ВВП,  то  ее  численность
(если она будет оснащена на уровне вооруженных сил европейских  стран  НАТО)
может составить только 600-700 тысяч человек.
   Не найдя общего языка по этому вопросу, Минобороны и Минфин  схватывались
над другим, - а каковы военные расходы на 1 человека? Как смотрится Россия в
сравнении с другими государствами?
   Сравнительный анализ военных расходов на душу населения показывал, что  в
США они составляли 1151,9 доллара, в Великобритании - 726,1,  во  Франции  -
794,3, а в России - 44,5 доллара.
   Наши   генералы   размахивали   этими   расчетами   перед   кремлевскими,
правительственными, минфиновскими чиновниками. А те в ответ  выдвигали  свой
самый мощный аргумент:
   - Меньше надо воровать!
   И предъявляли свои убийственные документы. О гигантских бюджетных суммах,
переведенных в коммерческие банки, о загородных  виллах,  стоимостью  500  и
более тысяч долларов, о  тайных  продажах  оружия  в  ближнее  зарубежье,  о
растранжиривании недвижимости Минобороны.
   По этой причине в парламентских документах  появился  вывод  о  том,  что
"существующий способ формирования и исполнения военных расходов федерального
бюджета предоставляет возможность МО использовать  выделенные  ему  средства
практически без всякого контроля".  Это  подтверждал  и  начальник  Главного
управления Федерального казначейства Минфина РФ Александр  Смирнов.  Однажды
он заявил:
   - До сих пор никому в государстве, кроме военных чинов самого Минобороны,
неизвестно, как расходуются бюджетные деньги для армии.
   И тем не менее, все попытки инициативных групп в парламенте принять Закон
о военных расходах в 1992-1995 годах не увенчались успехом (а таких  попыток
было больше 10).
   Но, конечно, не только бесконтрольное расходование "военных"  денег  было
причиной  бедственного  финансового   положения   армии.   Главная   причина
оставалась прежней - все больше ухудшалось положение дел в экономике страны.
По этому поводу в одном из аналитических  документов  Пентагона  отмечалось:
"...Сейчас мы  имеем  дело  со  страной,  экономика  которой  сопоставима  с
экономикой Бразилии... Она  не  способна  поддерживать  свою  былую  военную
мощь..."
   Валовой внутренний продукт в России сократился за  1992-1997  годы  более
чем в 4 раза. Это объективно не могло  не  отразиться  на  военных  расходах
государства. В ноябре 1998 года министр обороны России Игорь Сергеев заявил,
что объем расходов на оборону, закладываемых в  военный  бюджет  1999  года,
может окончательно добить армию. "Эта сумма будет равна 2,4% ВВП. Это не  то
что мало - это смертельно..."
   В начале декабря 1998 года на закрытом заседании президиума правительства
обсуждался  военный  бюджет  на  будущий  год.  Сергеев  вышел  с  заседания
довольный. Окружившим его журналистам маршал сказал:
   - Я надеюсь, что указание президента - расходовать на  нужды  армии  3,5%
внутреннего  валового  продукта,   будет   выполнено.   Мне   приятно,   что
правительство и премьер повернулись к армии лицом.
   Последние слова Сергеева были похожи на ритуальный комплимент. У нас  еще
не было в последние годы такого правительства, которое бы не  поворачивалось
к армии лицом. Но армия почему-то все время в заднице...
   К концу 1998  года  общая  задолженность  государства  Вооруженным  силам
достигла 70 млрд рублей. Это было на 20  млрд  меньше  военного  бюджета  на
следующий год.
   И профану было ясно, что отдать такие долги армии в 99-м году  власти  не
смогут.
   Об этом свидетельствовало  уже  то,  что  супротив  президентского  указа
вместо минимальных 3,5% ВВП на оборону в  бюджете-99  официально  отводилось
3,1% (неофициально - 2,6%).  И  это  значило,  что  государство  сознательно
закладывало в  Закон  очевидный  дефицит  в  финансировании  армии.  Всерьез
говорить о возможности эффективно реформировать ее при таком  положении  мог
только сумасшедший.
   Все возвращалось на круги своя:  как  и  в  былые  годы,  руководство  МО
закрыло структуру военного бюджета от глаз  налогоплательщиков.  Объяснялось
это тем, что, дескать, прозрачность расходов на  оборону  опасна,  поскольку