сообразительный пастушонок встречал коз именно там, где они и должны были 
оказаться по его расчету.
 В жару козы отдыхали. Анушаван спускался горными тропинками в долину, чтобы 
отнести отцу обед, и, пока Ованес Нерсесович ел, мастерил мальчишеские 
конструкции. Мальчик пилил, строгал, а отец, не доверявший инструментов никому, 
кроме Анушавана, с интересом наблюдал за ним. Каждый деревенский мастеровой по 
природе своей инженер, только инженер необразованный, которому опыт, смекалка и 
практический расчет заменяют знания, он не всегда знает, но всегда умеет...
 Детство будущего конструктора — типичное детство деревенского ребенка. 
Работать он начал раньше, чем учиться.
 ...Школа существовала в Санаине без малого тысячу лет, но выглядела более чем 
скромно. В небольших классах занимались вместе мальчики и девочки, человек по 
тридцать в каждом. Предметы и в первом, и во втором классе (третьего просто не 
было) одни и те же — закон божий, чистописание, арифметика, природоведение, 
пение, рисование.
 Овсен Акопович Галстян хорошо запомнил своего ученика:
 — В школу он ходил с интересом и, я бы сказал, с любовью. Был быстрый, как 
ветер. Очень внимательный. Никогда не давал застать себя врасплох. Учился с 
завидным старанием. Какой-то дар у него был сообразить или угадать, что надо 
делать дальше.
 Любил рисовать и обожал арифметику. Особенно устный счет. Сразу же тянул руку, 
чтобы ответить...
 Однако примерный ученик, каким он возникает из воспоминаний старого учителя, 
далеко не всегда был столь примерен. Подвижный, озорной и очень азартный в 
играх, он не раз убегал с приятелями в пещеры, где играл до конца занятий. 
Возвратившись домой, демонстративно оттопыривал пальцы, предусмотрительно 
измазанные чернилами.
 Спустя много лет, рассказывая своим детям об этих далеких годах, Микоян с 
благодарностью вспоминал маленькую деревенскую школу и доброго учителя.
 Анушавану исполнилось девять лет, когда началась первая мировая война. Отца в 
армию не взяли, а старшему брату Ерванду пришлось надеть солдатскую шинель. 
Воевал он храбро, заслужив Георгиевский крест.
 Один из фронтов проходил совсем близко. Союзник Германии Турция целилась 
захватить Баку, Восточную Армению. Армяне знали: турецкие кинжалы не щадят даже 
женщин и детей. Подобно кровавым событиям конца XIX века, резня 1915 года — 
организованная попытка истребления целого народа.
 В Санаин турки пришли в 1918 году. Население скрылось в горах. Спрятался и 
Анушаван Микоян, которому шел тогда тринадцатый год...
 Незваных гостей интересовал завод в Алаверди. Там плавили медь — металл, 
необходимый военной промышленности.
 В 1918 году на санаинском плато произошло событие, всполошившее местных 
мальчишек, — неподалеку от обрыва совершил вынужденную посадку «Фарман».
 «Фарман» — типичный аэроплан зари авиации: мотор, каркас из реек, проволоки и 
крылья, обтянутые полотняной обшивкой. Почти воздушный змей с двигателем. Но 
маленькому горцу машина, способная летать, показалась пришельцем из какого-то 
иного, далекого мира. И пока летчик копался в моторе, устранял неполадку, 
маленький Микоян с дружками не отходил от самолета. Спустя много лет он скажет:
 — С этого момента я решил, что надо летать!
 В том же 1918 году Анушаван потерял отца. Однажды, когда мальчуган гнал на 
пастбище коз, его позвали:
 — Анушаван! Вернись!
 У калитки дома столпились односельчане. Многие плакали...
 После смерти мужа, посоветовавшись с родными, Талида Отаровна решила отвезти 
Анушавана в Тифлис, к двоюродной сестре Вергинии Туманян. Уж очень хотелось, 
чтобы младший сын получил образование.
 И вот Анушаван шагает с матерью по древнему каменному мосту на станцию 
Алаверди, чтобы впервые поехать по железной дороге.
 Ехали долго. Угля не было. Паровозы топили дровами, которые подвозили к 
станциям на арбах. Задержится арба (а это случалось частенько), и поезд стоит. 
Вместо четырех часов добирались сутки.
 Тифлис оглушил маленького горца. Все казалось в диковинку — и большие дома, и 
извозчики, и продавцы фруктов, громко расхваливавшие свой товар.
 По мере того как мать вела Анушавана, людей вокруг становилось все меньше и 
меньше, наконец они добрались до узенького переулка на краю города. Здесь и 
стоял небольшой домик Вергинии Туманян. Сестры обнялись, поцеловались, а пока 
они обменивались новостями, Анушаван познакомился с троюродным братом. Дружба с 
Гаем Туманяном, сыном Вергинии, пройдет через всю его жизнь.
 Передав мальчика в надежные руки, мать возвратилась в Санаин.
 Размеренной и удивительно спокойной выглядела жизнь семьи Туманян. Был Лазарь 
Туманян чистосердечен, трудолюбив, добропорядочен. Работал приказчиком. Лелея 
мечту о собственном деле, копил деньги. А когда с трудом созданная лавчонка 
прогорела, Туманян снова пошел в приказчики.
 В Тифлисе Анушаван начал учиться в армянской школе. Армянская колония в городе 
была велика, и многие тифлисские армяне стремились учить детей на родном языке. 
Одновременно мальчик из Санаина проходил и революционные университеты. Очень 
немногие знали, что в доме Туманянов была, как свидетельствует Анастас Иванович,
 к тому времени уже профессиональный революционер, «штаб-квартира нашей партии 
в Тбилиси. Там хранилась нелегальная литература».
 1 декабря 1919 года к Туманянам нагрянули стражники. Вергиния Туманян не 
растерялась. Часть бумаг она бросила на горящий примус, часть засунула под 
тюфяк тахты, на которой лежал больной Анушаван. Однако огонь жандармы погасили 
и начали