владельцами, помещиками, то есть изъятые, захваченные у них большевиками, 
переходили в распоряжение государства и в дальнейшем подлежали продаже через 
земельный банк «трудовому собственнику». На всех землях урожай собирал и 
использовал тот, кто засевал и обрабатывал поле. В отличие от 
захватно-грабительской системы большевиков, колчаковская, пусть еще не 
совершенная, неотлаженная, была более цивилизованной. Она заинтересовала 
крестьян в производстве сельскохозяйственной продукции.

Не менее трудной была область рабочей политики. Она осложнялась тем, что часть 
рабочих, особенно малоквалифицированная, «чернорабочие» и, скажем так, — плохо 
работающие вообще, люмпены получили выгоду от советской власти, выиграли от 
проведения уравнитель-ного принципа, свертывания системы оплаты по выработке и 
замены ее поденной. Попытки администрации заводов и фабрик при белых наладить 
производительный труд, изменить сложившееся положение вещей вызывали бурные 
протесты и проводились в жизнь с большим трудом. Действовала к тому же 
большевистская пропаганда о власти рабочего класса, о его диктатуре, всем еще 
памятно было массовое выдвижение из рабочей среды активистов в партийный, 
профсоюзный, государственный и хозяйственный аппарат. В результате основная 
масса рабочих не поддерживала белых, тяготела к советской власти и втягивалась 
в борьбу за ее восстановление. Но Колчак и его правительство стремились 
поладить с рабочими, по возмож-ности удовлетворять их требования. Причем 
рабочая политика была достаточно продуманной.

В составе Совета министров существовало министерство труда, которое возглавлял 
меньшевик Л. И. Шумиловский (с занятием этого поста он объявил о выходе из 
партии). Он оставлен был на этом посту и Колчаком, хотя в конце 1918 г. подавал 
в отставку, но она не была принята. Этот министр явно радел за людей труда и, 
опираясь на институт инспекторов (инспекторы труда губернские, уездные с их 
штатами, фабричные инспекторы), добивался значительных результатов.

Министерство в основном руководствовалось законодательством Временного 
правительства Львова — Керенского, весьма радикальным и продуманным. С приходом 
к власти Колчака, а в некоторых отношениях и ранее, проводился курс на 
упорядочение рабочего вопроса, взаимоот-ношений между трудом и капиталом. 
Восстановлены были биржи труда, прилагавшие усилия к регулированию потока 
рабочей силы, помогавшие безработным в трудоустройстве. Был утвер-жден закон о 
больничных кассах (органах страхования рабочих), и началось их возрождение. В 
них вносили деньги и рабочие, и предприниматели. Правда, в этом деле местами 
наблюдались большие трения. Нередко и та, и другая сторона жаловались на 
злоупотребления, на плохой контроль за расходованием денег. Здесь, естественно, 
сказывался социально-классовый эгоизм тех и других. В целях разрешения 
возникающих конфликтов создавались примирительные камеры, третейские суды. 
Функционировали рабочие клубы, народные дома и другие культурные и общественные 
учреждения.

Сохранились профессиональные союзы. По официальным данным, к концу 1918 г. их 
было 184, в большинстве из них насчитывалось по нескольку тысяч членов. Однако 
количество профсоюзов и их численность сокращались из-за преследования властями,
 которые обвиняли рабочие союзы в антиправительственной деятельности, 
причастности к забастовкам, восстани-ям. Взаимоотношения профсоюзов с властью 
находились в прямой зависимости от того, кто те или иные из них возглавлял: 
социалисты или коммунисты. С первыми удавалось найти общий язык, а вторые были 
в постоянном конфликте с правительством и значительную часть профсо-юзных 
средств направляли на нужды большевистского подполья и партизанского движения.

Лично А. В. Колчак сочувствовал рабочим. Он неоднократно затрагивал рабочий 
вопрос, твердо зная, что достаток рабочих зависит от успешной и согласованной 
деятельности и предпринимателей. В марте 1919 г. он запретил забастовки, 
мотивируя это военными условиями. На встрече с рабочей делегацией 16 июля 1919 
г. он говорил, что в принципе не против стачек, рабочие имеют на них право. Как 
я уже отмечал, Колчак по дореволюционному периоду знал характер труда рабочего, 
многократно бывал на заводах, в юности даже освоил профессию слесаря. Бывал он 
на заводах и будучи Верховным правителем. Г. К. Гинс, сопровождавший Колчака в 
поездке по Уралу, писал: «В Перми он идет на пушечный завод. Беседует с 
рабочими, обнаруживает не поверхностное, а основательное знакомство с жизнью 
завода, с его техникой. Рабочие видят в Верховном правителе не барина, а 
человека труда, и они проникаются глубокою верой, что Верховный правитель 
желает им добра, ведет их к честной жизни. Пермские рабочие не изменили 
правительству до конца». Действительно, рабочие Мотовилихинского пушечного 
завода не очень-то доброжелательно относились к большевикам, восставали. Многие 
добром помнили Колчака.

Если говорить об отношении А. В. Колчака, его правительства к интеллигенции, о 
политике в области науки и культуры, то следует отметить, что они, если 
учитывать военные условия, заслуживают высокой оценки. Здесь надо особо 
подчеркнуть роль самого Колчака. Он был крупным ученым, высокообразованным 
интеллигентным человеком. Конечно, на него наклады-вали отпечаток и профессия 
военного, и роль вождя в кровавой гражданской войне. Но качеств, обретенных в 
семейной среде, во время обучения и научной деятельности, он не растратил. Не 
случайно для ученых Сибири и Урала он был «своим» человеком.