малоизвестные места побережья материка и островов. В октябре 1900 г. он 
участвовал в поездках Толля к фиорду Гафнера с целью устройства там 
продовольственного депо (во время этого путешествия была определена истинная 
форма Таймырской губы). В апреле — мае 1901 г. они вдвоем с Толлем 
путешествова-ли по Таймыру (на протяжении 500-верстного пути Колчак вел 
маршрутную съемку). Позднее Колчак со спутниками, а где и в одиночку, впервые 
пересек остров Котельный, измерив высоты, проехал поперек Земли Бунге от устья 
р. Балыктах к южной части острова Фаддеевского, совершал поездки по льду к 
западу и северу от острова Бельковского, открыл остров, названный именем 
Стрижева. И здесь, опираясь на свидетельство одного из участников экспедиции, 
следует отметить, что Колчак вовсе не с одинаковым рвением брался за любую 
работу. Он охотно, с большим увлечением делал то, что, с его точки зрения, было 
необходимо, вызывало у него интерес. Командир «Зари» Н. Н. Коломейцев отмечал, 
что Колчак «на всякую работу, не имеющую прямого отношения к судну, смотрит, 
как на неизбежное зло, и не только не желает содействовать ей, но даже 
относится к ней с какой-то враждебностью». Колчаку, выходит, была присуща 
определенная «избирательность» в работе. В рассматриваемом конкретном случае он 
сам в какой-то мере подтверждал это: «…Я испытывал… неприятное чувство задержки 
судна с необходимостью торопиться… мы всегда куда-то торопились как на пожар, 
зачастую черт знает для чего и зачем». Собственную же работу он делал отменно. 
Начальник экспедиции был им чрезвычайно доволен и в донесении президенту 
Академии, посланному в январе 1901 г., сообщал: «Станции начинались всегда 
гидрологическими работами, которыми заведывал лейтенант А. В. Колчак. Эта 
научная работа выполнялась им с большой энергией, несмотря на трудности 
соединить обязанности морского офицера с деятельностью ученого». Толль вообще 
считал, что Колчак «не только лучший офицер, но он также любовно предан своей 
гидрологии». Э. В. Толль увековечил имя А. В. Колчака — назвал его именем 
открытый экспедицией остров и мыс в том же районе.

Наблюдательный член экспедиции зоолог А. А. Бялыницкий-Бируля оставил и лестные,
 и своеобразные личные впечатления о Колчаке, как о молодом «человеке, очень 
начитанном», строгом к подчиненным, со своеобразным отношением к животным, с 
которыми полярникам приходилось трудиться вместе. «Лейтенант-гидрограф, 
придирчивый к матросам, с собаками был и вовсе строг, а дикого зверя и птиц 
рассматривал лишь через прорезь своего винчестера. В поездках с Толлем он 
впервые полюбил лающую и скулящую братию и под конец даже сам уговаривал Толля 
не убивать больных собак, класть их на нары — авось отлежатся. А в усатых 
моржей прямо-таки влюбился и на мушку не брал».

Поскольку на шхуне из-за состояния льдов не удалось пробиться к северу от 
Новосибирских островов, Э. В. Толль принял решение с магнитологом Ф. Г. 
Зебергом и двумя каюрами проби-ваться пешком. Он стремился туда, так как верил 
в возможность существования легендарной Земли Санникова — еще не открытого 
северного материка. Остальным же членам экспедиции из-за того, что кончались 
запасы продуктов, предстояло пройти от земли Беннетта южнее, вести исследования,
 а в дальнейшем вернуться в Петербург. Экспедиция оставила для Толля в 
условленных местах запасы продовольствия: он намерен был со своими спутниками 
вернуться к устью Лены самостоятельно. Предпринял эту благородную, но крайне 
рискованную попытку барон Толль весной 1902 г.

Колчак со своими товарищами после новых безуспешных попыток пробиться на шхуне 
на север к окончанию навигации вышли к устью Лены и через Якутск, Иркутск в 
декабре прибыли в Петербург. Колчак доложил Академии о работе экспедиции, ее 
достижениях и неудачах. Сообщено было и о предприятии барона Толля, от которого 
каких-либо вестей ни к тому времени, ни позднее не поступило.

Участь Э. В. Толля необычайно встревожила Академию, Географическое общество. Не 
меньше, если не больше их руководителей обеспокоены были участники экспедиции, 
лейтенант А. В. Колчак. Поднимался вопрос о посылке в район Новосибирских 
островов Ледокола «Ермак». Колчак же предложил Академии более простой и дешевый 
план экспедиции для поисков Толля. Поскольку надежды на успех плавания на шхуне 
«Заря» практически не было, Колчак предложил использовать шлюпку. Намечавшееся 
предприятие было столь же рискован-ным, как и пеший поход барона Толля. 
Несмотря на стесненность Академии в средствах, вопрос об экспедиции был решен 
положительно и довольно быстро, уже в январе 1903 г.

А. В. Колчак, получивший полную свободу действий и достаточные средства, 
незамедлите-льно выехал в Архангельск. Он взял с собой двух участников 
предыдущей экспедиции, добро-вольцев — боцмана Н. А. Бегичева и рулевого 
старшину В. Л. Железникова, в Архангельске к ним присоединились четверо поморов,
 привыкших к плаванию во льдах. Эта группа отважных людей и составила костяк 
экспедиции. Выехали в Иркутск, где провели ряд важных подготови-тельных работ. 
Отважным и деятельным помощником Колчака стал политический ссыльный студент П. 
В. Оленин, знавший Якутию, Сибирский север. Колчак по телеграфу, связавшись с 
Якутском, договорился с Олениным об участии того в экспедиции. В соответствии с 
договорен-ностью, Оленин заранее выехал в Верхоянск, затем в Устьянск, закупил 
собак (всего 161, этого было мало, но достать больше не удалось), снаряжение. 
Сам Колчак направился в бухту Тикси, взял со стоявшей там «Зари» один из 
хороших китобойных вельботов и на собаках привез его в Устьянск. Была нанята 
группа каюров из якутов и тунгусов (эвенков). Экспедиция, состоящая из 17