также в Закавказье. Известно, что перед тем в Месопотамию на соединение с 
англичанами прорвалась часть русских войск, а другие наступали из Закавказья в 
южном направлении вплоть до декабря 1917 г.

Итак, вице-адмирал А. В. Колчак с конца 1917 г. становится было военнослужащим 
английской армии. Колчак понимает, что его положение необычно. Он иронически 
называет себя кондотьером и признает, что его решение служить в иностранной 
армии не бесспорно. Сознает он и излишнюю категоричность своих милитаристских 
взглядов. «Моя вера в войну, — пишет он Тимиревой, — ставшая положительно 
каким-то… убеждением, покажется Вам дикой и абсурдной и, в конечном результате, 
страшная формула, что я поставил войну выше Родины, выше всего! быть может, 
вызовет у Вас чувство неприязни и негодования. Я отдаю отчет в своем положении… 
Как посмотрите Вы на это — я не знаю. Но меня, конечно, заботит этот вопрос, 
вопрос существенный для меня только в отношении войны».

По получении 30 декабря (по ст. стилю) 1917 г. предписания отправиться на 
Месопотамский фронт, Колчак, который практически всегда был по-военному в сборе,
 готов был двинуться в путь незамедлительно. Предстояло плыть пароходом через 
Шанхай — Сингапур — Коломбо — Бомбей. Но, увы, ему вновь пришлось ждать 
транспорта. В показаниях на допросе в Иркутске Колчак говорил, что уехал из 
Йокохамы в Шанхай в 20-х числах января. В письме-записи прибытие в Шанхай 
Колчак датирует 16-м по старому стилю (по новому — 29-го) января 1918 г. Здесь 
вновь пришлось долго ждать английского парохода для дальнейшего следования. А 
когда этот пароход — «Динега» пришел, то на нем были выявлены заболевания чумой.
 Начался карантин. Удалось отплыть лишь через месяц, в феврале.

Как и в Японии, в Китае, в его столице Пекине, А. В. Колчак встречается с 
российскими дипломатами, в том числе с посланником князем Н. А. Кудашевым. 
Здесь дипломатов, различ-ных чиновников, приезжавших из Харбина, из управления 
Китайско-Восточной железной дороги, эмигрантов из России было гораздо больше. 
Встречи с земяяками были более многочис-ленными. У Колчака уже в это время 
завязываются определенные связи с представителями атамана Забайкальского 
казачьего войска Г. М. Семенова, администрацией КВЖД, японскими 
дипломатическими представителями. Он оказался в курсе дела о контактах 
семеновцев с японцами, даже пытался содействовать первым в получении средств из 
посольства для закупки в Японии оружия. Посол России князь Н. А. Кулашев, 
управляющий КВЖД генерал-лейтенант Д. Л. Хорват продумывали вопрос о задержании 
А. В. Колчака, чтобы предложить ему включиться в борьбу с большевистским 
режимом на территории России. Через заключительный промежуток времени Кудашев 
прислал Колчаку из Пекина письмо с просьбой приехать к нему по весьма важному 
делу. Но Колчак ответил, что приехать не может, должен следовать по назначению, 
и вскоре отплыл в Сингапур. Он вполне мог предполагать, о чем пойдет речь. 
Видимо, по каким-то причинам он не был готов, не был склонен связывать свою 
судьбу с белым движением на Дальнем Востоке, предпочитал внешний, хотя и 
зарубежный фронт. Но этим планам не суждено было сбыться. Русские 
дипломатические и политические деятели за его спиной договорились с англичанами 
об использовании Колчака на внутреннем российском фронте. Надобно отметить, что 
зачисление Колчака и двух его офицеров на английскую службу не было подкреплено 
материально. Они продолжали жить и ездить на средства, которые оставались от 
суммы, выданной Временным правительством летом 1917 г. Деньга подходили к концу.
 Их приходилось жестко экономить.

В Сингапуре, куда Колчак прибыл на «Динеге» 11 марта 1918 г., его встретил 
командующий английскими войсками генерал Ридаут (все последующее датирование 
событий нами дается, как и в данном случае, уже по новому стилю). Встретил, по 
отзыву Колчака, «весьма торжественно» и передал уже подготовленный пакет с 
распоряжением английского генерального штаба. Колчаку следовало вернуться в 
Россию, ехать на Дальний Восток и начинать свою деятельность там. В качестве 
мотива выдвигался тот факт, что к тому времени положение на Месопотамском 
фронте резко изменилось; русские войска, находившиеся в Персии, Месопотамии и 
сражавши-еся против турок, фактически исчезли, разбежались. Большие территории 
правительство Ленина передало Турции.

Пробыв некоторое время в экзотическом Сингапуре в отеле «Европа» и написав 16 
марта 1918 г. письмо А. В. Тимиревой, А. В. Колчак первым же пароходом вернулся 
в Шанхай. В письме Тимиревой он информировал ее о своих делах и сетовал на 
судьбу: «Милая, бесконечно дорогая, обожаемая моя Анна Васильевна! Пишу Вам из 
Сингапура, где я оказался неисповеди-мой судьбой в совершенно новом и 
неожиданном положении. Прибыв на „Динега“, которую я ждал в Шанхае около месяца,
 я был встречен весьма торжественно командующим морскими войсками генералом 
Ridand, передавшим мне служебный пакет… с распоряжением английского 
правительства вернуться немедленно в Китай… для работы в Манчжурии и Сибири. 
Английское правительство после последних событий, выразившихся в наглом 
(неразборчиво написанное слово; по смыслу — „попрании“. — И. П.) России 
Германией, нашло, что меня необходимо использовать в Сибири в видах союзников к 
России, предпочтительно перед Месопотамией, где обстановка изменилась… И вот я 
со своими офицерами оставил „Динега“, перебрался в Hotel du Europa и жду 
первого парохода, чтобы ехать обратно в Шанхай и оттуда в Пекин, где я имею 
получить инструкции и информацию от союзных посольств. Моя миссия является 
секретной, и хотя я догадываюсь о ее задачах и целях, но пока не буду говорить