вверенный мне флот с положением нашей родины в конце третьего года Европейской 
войны и двух месяцев, истекших после государ-ственного переворота…

Я хочу сказать флоту Черного моря о действительном положении нашего флота и 
армии, о том, что из такого положения вытекает, как нечто совершенно 
определившееся, и какие последствия влечет это положение в ближайшем будущем.

Мы стоим перед распадом и уничтожением нашей вооруженной силы… Причины такового 
положения лежат в уничтожении дисциплины и дезорганизации вооруженной силы и 
последу-ющей возможности управления ею или командования… Старые формы 
дисциплины рухнули, а новые создать не удалось, да и попыток к этому, кроме 
воззваний, никаких, в сущности, не делалось…

Появилось явление отказа команд работать для укрепления позиций, идти на смены 
и т. д. «Братающийся» неприятель посещал наши окопы… неприятель широко 
использует этот обычай для целей разведки и изучения наших позиций…

К сожалению, мне пришлось 20, 21-го апреля в Петрограде быть свидетелем событий,
 носивших характер уже не академический, а угрожающий внутренним пожаром, 
который называется гражданской войной.

Я убежден, что каждому из 1000 демонстрантов, выступавших на улицах под 
плакатами и знаменами с надписями: «Долой Временное правительство», «Долой 
войну», «Война войне», вопрос о смене правительства был полностью безразличен, 
но кому-то он был нужен. Он был нужен тем кругам, тем лицам, которые ведут 
антигосударственную работу с явной тенденцией к уничтожению всякой организации 
и порядка…

Какой выход из этого положения, в котором мы находимся, который определяется 
словами: «Отечество в опасности», я скажу более «Отечество в критическом 
положении!?»

Этот выход лежит в сознании этой опасности и необходимости всем, кто имеет силу 
смотреть ей в глаза, объединиться во имя спасения Родины. Это объединение 
должно быть выражено в форме искреннего признания Временного Правительства как 
Верховной власти. Как представители вооруженной силы мы должны признать 
единственно верную формулу: «Наша политика есть повеления этой Верховной 
власти» и явиться надежной опорой для нее.

Первая забота — это восстановление духа и боевой мощи тех частей армии и флота, 
которые ее утратили…

Цель моего сообщения заключалась в том, чтобы представить действительность 
такой, какой я ее понимаю… Надо приложить силы для одной цели — спасения 
Родины…».

Тяжелое положение в стране, на фронте все же не обескуражило Колчака. Он был 
человеком действия, не увиливающим от трудностей. Еще в самом начале революции, 
как отмечал М. И. Смирнов, Колчак сделал военному и морскому министру заявление,
 что считает возможным продолжать командование флотом до тех пор, пока не 
наступит «одно из трех обстоятельств: 1) отказ какого-либо корабля выйти в море 
или исполнить боевое приказание; 2) смещение с должности без согласия 
командующего флота кого-либо из начальников отдельных частей, вследствие 
требования, исходящего от подчиненных; 3) арест подчиненными своего 
начальни-ка». Какое-либо из этих обстоятельств на его флоте к концу апреля еще 
не возникло. Сразу по прибытии в Севастополь (вероятно, 24 апреля), А. В. 
Колчак приказал собрать свободные от боевого задания команды и выступил перед 
ними. Затем, 25 апреля, было создано делегатское собрание. Оно состоялось в 
крупнейшем помещении Севастополя — цирке Труцци. По просьбе его организаторов 
Колчак выступил с докладом «Положение нашей вооруженной силы и взаимоотношения 
с союзниками». Колчак говорил, что в разгар войны страна стоит перед распадом и 
уничтожением вооруженных сил. Он убеждал, что отказом принимать дальнейшее 
участие в войне Россия настраивает против себя союзников, что стране грозит 
зависимость от Германии. Его речь заканчивалась словами: «Какой же выход из 
этого положения, в котором мы находимся, которое определяется словами 
„Отечество в опасности“… Первая забота — это восстановление духа и боевой мощи 
тех частей армии и флота, которые ее утратили, — это путь дисциплины и 
организации, а для этого надо прекратить немедленно доморощенные реформы, 
основанные на самоуверенности невежества. Сейчас нет времени и возможности 
что-либо созда-вать, надо принять формы дисциплины и организации внутренней 
жизни, уже существующие у наших союзников: я не вижу другого пути для 
приведения нашей вооруженной силы из „мнимо-го состояния в подлинное состояние 
бытия“. Это есть единственно правильное разрешение вопроса».

Тогда вообще и в этом конкретном случае речи командующего флотом встречались 
все еще бурными аплодисментами. Большевики и анархисты тогда на Черноморском 
флоте были слабы, заметной поддержкой не пользовались. Можно привести 
характерный эпизод. На флоте, в воин-ских частях и среди рабочих к началу мая 
распространились слухи, что в Крым может приехать В. И. Ленин. Большевики вели 
агитацию за его приезд. В ответ началась контрагитация. На делегатском собрании