прогоняла своего платонического любовника "с кушетки, как только соседство
с ним становилось опасным". У нее не было недостатка в  доводах:  религия,
память о большой любви, которой она хотела сохранить верность,  физическая
слабость и недомогания, постоянно мучившие ее после падения с  лошади.  Во
всем этом, несомненно, была частица истины. Госпожа де Кастри была женщина
больная, с  поврежденной  поясницей,  давно  умершая  для  любви.  Правда,
религиозные соображения не помешали ей в  свое  время  стать  возлюбленной
юного князя фон Меттерниха, но воспоминания о прелестном Викторе  отдаляли
ее теперь от Бальзака. Слава  писателя  ей  льстила,  его  ум  увлекал,  а
остроумие забавляло. Она восхищалась им  и  даже  была  по-своему  к  нему
привязана, но не испытывала ни малейшего желания  стать  любовницей  этого
дурно воспитанного толстяка, подлинная, внутренняя красота которого от нее
ускользала; вот почему она дарила ему только те  милости,  какие  позволял
иезуитский устав,  по  которому  жило  светское  общество,  "где  в  любви
допускалось все, кроме того, что о ней свидетельствовало".
   Тем   не   менее   он   не   терял   надежды.   Со   свойственной   ему
сентиментальностью он попросил у нее разрешения называть ее именем,  какое
сам для нее выбрал. Это снова было имя "Мари". Она  согласилась.  Ну  как,
это о чем-нибудь говорит? - спрашивал он  у  матери.  Анриетта  де  Кастри
собиралась совершить путешествие по Швейцарии  и  Италии;  ее  должен  был
сопровождать дядя, герцог Фиц-Джеймс, весьма благоволивший к Бальзаку; она
настаивала, чтобы ее верный кавалер Оноре также принял участие в  поездке.
Счастливое   предзнаменование.   Во   время   путешествия,   конечно   же,
представится немало благоприятных случаев. Денежный вопрос?. Его  нетрудно
разрешить. Госпожа Бальзак получит ежемесячную сумму в  журнале  "Ревю  де
Пари"; "Озорные рассказы" произведут фурор; он  уже  рассчитывал  даже  на
доходы от продажи "Битвы", которая существовала  пока  еще  только  в  его
голове. В Эксе Бальзак познакомился с Джеймсом  Ротшильдом  (он  неизменно
называл его "Ростшильд"), и тот, конечно же, снабдит его  рекомендательным
письмом к своему брату в  Неаполе.  Сколько  нужно  денег  для  поездки  в
Италию?  Тысяча  экю.  Госпожа  Бальзак  получила  распоряжение:  ей  надо
прислать сыну тысячу двести франков,  дорожные  сапоги,  помаду  и  флакон
португальской воды - эта туалетная вода, по представлению  Бальзака,  была
столь же неотразимым средством обольщения, как и перчатки лимонного цвета.
Помимо того, он послал матери два куска фланели, которую носил на  животе.
Госпожа Бальзак должна была  посоветоваться  с  "ясновидящей"  о  причинах
докучавших ему болей, при этом фланель не следовало  вынимать  из  бумаги,
чтобы не нанести ущерба токам. И в конце письма стояло:  "Положи  в  пакет
полдюжины желтых перчаток".
   Вместе со своими знатными друзьями он посетил монастырь  Гранд-Шартрез.
Там, рядом со  своей  "Мари",  он  любовался  величественными  альпийскими
пейзажами, бурным  потоком,  разрушенной  мельницей.  Госпожа  де  Кастри,
казалось,  также  испытывала  живейшее  волнение.  Для  Бальзака  то   был
торжественный день. В "Сельском враче" он так описал это:

   "Я посетил монастырь Гранд-Шартрез,  бродил  под  безмолвными  древними
сводами,  слушал,  как  под  аркадами,  сбегая  капля  за  каплей,  звенит
источник. Я вошел в келью, чтобы постичь все  свое  ничтожество;  на  меня
повеяло суровым покоем, и я с умилением  прочел  надпись,  начертанную  на
двери по обычаю, заведенному в  обители:  тремя  латинскими  словами  были
изложены в вей заповеди той жизни, к которой я так стремился: "Fuge, late,
tace" ["Беги, скрывайся, молчи" (лат.)].

   Посещение монастыря произвело неизгладимое впечатление на Бальзака. Уже
целый месяц он жил рядом с женщиной, которую страстно желал;  он  страдал,
чувствуя, что его не любят. Мирная тишина обители внезапно  заставила  его
подумать о том, какие чувства обуревают  человека,  который  покинул  мир,
разочаровавшись в любви, и уединился в монастырской келье.  В  голову  ему
пришла  фраза-талисман:  "Сердцам  разбитым  -  мрак  и  тишина".  Замыслы
осаждали его. Часто  писатель,  точно  при  свете  молнии,  провидит  свою
будущую книгу. Мгновенная вспышка вдруг освещает необозримые картины - это
"великолепный взлет возбужденного ума,  когда  муки  творчества  исчезают,
уступая место высшим радостям духа". Все еще только предстоит сделать, ибо
"замысел - еще не исполнение".  И  все  же  мы  понимаем,  почему  Бальзак
написал матери: "Я работал три дня и три  ночи;  я  сочинил  целый  том  в
восемнадцатую долю листа, озаглавленный "Сельский врач",  Разумеется,  это
не совсем так. Пока что существовал  только  план  книги,  но  Бальзак  во
внезапном озарении угадывал ее контуры. Он и  в  самом  деле  думает,  что
роман его уже родился.

   Бальзак - издателю Маму, 30 сентября 1832 года:
   "Удвойте внимание, мэтр  Мам.  Я  давно  уже  охвачен,  одержим  жаждой
всенародной славы, а для этого надо добиться, чтобы  мои  книги,  изданные
небольшим форматом в  восемнадцатую  долю  листа,  расходились  во  многих
тысячах  экземпляров:  так  распродаются  "Атала",  "Поль   и   Виргиния",
"Векфильдский священник", "Манон Леско", сказки Перро и так далее  и  тому
подобное.
   Книги эти  невелики  по  объему,  но  это  возмещается  многочисленными
изданиями; надо, чтобы книга могла попасть в руки  ко  всем  читателям:  в
руки юной девушки и ребенка, в руки старика и  даже  набожной  женщины.  А