генералу.

   Бальзак - генералу де Померелю, 1 сентября 1828 года:
   "Мое небольшое состояние пошло прахом, и я упал  с  облаков  на  землю.
Финансовые бури, которые  сотрясают  деловой  мир  Парижа,  вынудили  меня
отказаться от дальнейшей борьбы.  Благодаря  преданности  отца  и  доброте
матери нам удалось спасти честь семьи и наше  доброе  имя,  но  для  этого
пришлось пожертвовать и моим собственным и их состоянием... Продав дело, я
полностью  расплатился  с  долгами,  и  теперь,  к  тридцати  годам,   мое
единственное достояние - мужество и незапятнанное имя.
   Я рассказываю вам, генерал, об этих печальных событиях  только  потому,
что возникли особые обстоятельства, связанные с моими  новыми  планами.  Я
решил опять взяться за перо, и быстрое воронье или  гусиное  крыло  должно
отныне дать мне средства к жизни и помочь расплатиться с матушкой. Вот уже
месяц, как я работаю над историческими трудами. По  чистейшей  случайности
мне указали на один исторический факт, который произошел  в  1798  году  и
связан с войною шуанов и вандейцев; он послужит основой для  произведения,
которое я легко напишу. Для этого не понадобятся никакие  изыскания,  надо
только познакомиться с местами, где будут происходить события романа.
   Я тотчас же вспомнил о вас и уже решил было попросить приюта недели  на
три. Муза, ее свирель, десть бумаги и сам я не слишком обременительны,  но
затем я подумал, что, пожалуй, окажусь для вас обузой... Так вот, генерал,
знайте, что походная кровать и тюфяк, стол, если только он походит на всех
четвероногих и не хромает, стул да крыша над головой -  это  все,  чего  я
прошу; разумеется, я надеюсь также на ваше столь чудесное  и  дорогое  для
меня доброжелательство".

   Это было  милое  письмо,  продиктованное  молодостью  и  доверчивостью.
Генерал де  Померель  ответил:  "Жду  вас".  Бальзак,  не  мешкая,  сел  в
дилижанс,  отправлявшийся  в  Бретань;  в  Алансон  он  прибыл  вечером  и
остановился в гостинице "Мавр", которая ему была  уже  знакома.  Гуляя  по
городу, он обратил внимание на  стоявший  на  улице  Валь-Нобль  старинный
особняк, как бы олицетворявший собою  незыблемость  провинциальной  жизни.
Образ этот навсегда врезался в его память. По дороге из Алансона  в  Фужер
он  внимательно  вглядывался   в   окрестные   пейзажи,   и   они   словно
отпечатывались в его мозгу. Наконец  он  прибыл  к  Померелям.  Баронесса,
которая была намного моложе своего мужа-генерала,  встретила  Оноре  очень
любезно. Поначалу супругов несколько смутил жалкий вид  путешественника  и
его "дрянная шляпа". Но их беспокойство  быстро  рассеялось.  Когда  гость
снял эту "дрянную шляпу", они увидели очень живое и веселое лицо,  высокий
лоб, "словно озаренный светом", и темные глаза, где вспыхивали  золотистые
искорки. Оноре так  занимательно  рассказывал  о  своем  путешествии,  что
генерал и его жена смеялись до слез.
   Между хозяином и гостем  сразу  же  установились  дружеские  отношения.
Госпожа де Померель и ее горничная Луиза решили  "подкормить"  исхудавшего
путешественника. Бальзак окрестил хозяйку дома "леди-кормилица". Он  любил
свою комнату, зеленый столик, за которым работал с таким  увлечением,  что
Луизе, входившей со словами: "Кушать подано", с трудом удавалось  оторвать
его. В столовой, рядом с его прибором,  всегда  стояли  баранки  и  масло.
Неизменная мягкость госпожи де Померель  врачевала  раны  его  измученного
сердца.  Каждое  утро  Оноре  в  сопровождении  хозяина  дома  отправлялся
знакомиться с окрестностями,  он  обозревал  пустынную  равнину,  поросшую
дроком и ярко-желтым утесником, любовался лесами  в  позолоченном  осеннем
уборе, разглядывал  гору  Пелерину,  где  в  пору  гражданских  войн  была
устроена знаменитая засада.
   Он входил в дома, выспрашивал людей, изучал нравы  и  обычаи.  Писатель
может и должен выдумывать, но  отправляться  следует  от  правды.  Генерал
рассказывал ему о гражданских войнах, о нападении восставших  крестьян  на
Фужер; он познакомил Бальзака с несколькими еще живыми  участниками  былых
событий, подробно описывал фанатичных священников - аббата Бернье,  аббата
Дюваля; из двух этих фигур романист слепил образ свирепого Гюдена.  Каждый
день после обеда Бальзак садился за рукопись "Молодца" и работал над  нею,
обогащая всем тем, что услышал и увидел. Госпоже де Померель не  нравилось
название книги, и она убедила автора изменить его.  После  долгих  поисков
Бальзак нашел другое название: "Шуаны, или Бретань  тридцать  лет  назад",
затем он придумал новый вариант:  "Последний  шуан,  или  Бретань  в  1800
году". Так назывался роман в первом  издании.  Работал  он  с  увлечением,
чувствуя,  что  наконец-то  ему  удается  сплавить  воедино  романтику   и
действительность, историю и вымысел. Но само  обилие  образов,  событий  и
персонажей подавляло автора, ему с трудом давалась композиция книги.
   От Латуша приходили негодующие письма: он возмущался долгим отсутствием
Оноре.

   Латуш - Бальзаку, 9 октября 1828 года:
   "Фужер - город,  насчитывающий  7200  жителей;  суд  первой  инстанции,
фабрика сурового полотна, кожевенный завод на реке Куэнон: 3o36'  западной
долготы, 48o20' широты. Вот он,  укромный  романтический  уголок,  который
избрал для себя местом изгнания мой безрассудный друг! Как это  далеко  от
улицы Анфер, от улицы Сент-Оноре! Денежные  траты,  ночи,  проведенные  на
кожаном сиденье дилижанса, головная боль, ссадины на заду -  и  ради  чего