Сюрвилей,  четы  Монзэглей.  Словом,  уже  в  ранней   молодости   Бальзак
достаточно нагляделся на семейные неурядицы и подумывал о том,  чтобы  все
это описать. Он долго искал название будущей книги: "Супружеский  кодекс",
"Искусство сохранить верность жены", "Искусство уберечь жену"; наконец  он
остановился  на  заголовке  "Физиология  брака".  Тон  этого  произведения
подсказал  Бальзаку  один  из  его  любимых  писателей  -  Лоренс   Стерн,
"советовавший, - по  определению  Бардеша,  -  смотреть  на  брак  как  на
известный недуг, который время от времени  проявляется  в  физиологическом
акте". Хотя "Физиология  брака"  вышла  в  свет  гораздо  позднее,  уже  в
1824-1825 годах был написан первый ее вариант; возможно, в работе над  ним
деятельно участвовал и  Бернар-Франсуа,  ибо  сохранился  экземпляр  этого
произведения, который Оноре велел переплести вместе с брошюрой своего отца
"История бешенства".
   Для такого рода второстепенных работ Бальзаку приходилось  очень  много
читать, он рылся  в  книгах,  изучал  иностранных  авторов.  Он  выказывал
энергию, достойную Наполеона. Однако ему  уже  исполнилось  двадцать  пять
лет, а успех все не приходил. Романы Ораса де Сент-Обена? В их ценность он
не верил; он и писал-то их с  усмешкой,  а  порою  даже  немного  стыдясь.
Почему? Да потому, что чувствовал: он способен совсем на иное;  он  ощущал
себя философом, мыслителем. Оноре  приобрел  известную  сноровку,  овладел
некоторыми  приемами  мастерства  и  теперь  мечтал  о   чем-то   большем.
Какой-нибудь  Рессон  или  Ле   Пуатвен   могут   довольствоваться   ролью
литературных поденщиков, готовых взяться за любую поделку.  Но  он...  Все
заставляло его стремиться к великому, и все неумолимо  отбрасывало  его  к
ничтожному.

   "Я был жертвою  чрезмерного  честолюбия,  я  полагал,  что  рожден  для
великих дел, - и прозябал в ничтожестве... Как все взрослые дети, я  тайно
вздыхал о прекрасной любви.  Среди  моих  сверстников  я  встретил  кружок
фанфаронов, которые ходили задрав нос, болтали  о  пустяках,  безбоязненно
подсаживаясь к тем женщинам, что казались мне особенно недоступными,  всем
говорили дерзости,  покусывая  набалдашник  трости,  кривлялись,  поносили
самых хорошеньких женщин, уверяли, правдиво или  лживо,  что  им  доступна
любая постель, напускали на  себя  такой  вид,  как  будто  они  пресыщены
наслаждениями и  сами  от  них  отказываются,  смотрели  на  женщин  самых
добродетельных и стыдливых  как  на  легкую  добычу,  готовую  отдаться  с
первого же слова, при мало-мальски  смелом  натиске,  в  ответ  на  первый
бесстыдный взгляд!.. Позже я узнал, что женщины  не  любят,  когда  у  них
вымаливают взаимность; многих обожал я издали, ради  них  я  пошел  бы  на
любое испытание, отдал бы свою душу на любую муку, отдал бы все свои силы,
не боясь ни жертв, ни  страданий,  а  они  избирали  любовниками  дураков,
которых я не взял бы в швейцары" [Бальзак, "Шагреневая кожа"].

   Между тем надо было жить.  Теперь  он  обитал  один  на  улице  Турнон.
Пуповина была  перерезана.  Иногда  мать  тайком  платила  за  его  жилье.
Известно, что в 1824 году Оноре долго болел. Он слишком много  работал.  И
по-прежнему мечтал прославить имя Бальзак. Однако он  все  еще  писал  под
псевдонимами, ибо сам не верил в ценность того, что создавал. В начале его
литературной карьеры родители ждали  чуда.  Неизменно  благожелательный  и
бодро настроенный, Бернар-Франсуа,  как  и  раньше,  писал  родственникам:
"Оноре работает без передышки, он занят изящной словесностью,  из-под  его
пера  выходят  славные  и  весьма  интересные  произведения,   их   хорошо
раскупают". Но сам автор судил себя гораздо строже; он  до  такой  степени
себе опротивел, что иногда подумывал о самоубийстве. Так по  крайней  мере
рассказывает Этьен Араго. Вот как передает эту сцену Аригон.

   "Однажды вечером, проходя по какому-то мосту через  Сену,  Этьен  Араго
заметил Бальзака: тот стоял неподвижно, облокотившись на парапет, и глядел
на воду.
   - Что вы тут делаете, любезный друг? Уж не подражаете ли  персонажу  из
"Мизантропа"? Плюете в воду и любуетесь расходящимися кругами?
   - Я смотрю на Сену, - отвечал Бальзак, - и спрашиваю себя,  не  следует
ли мне улечься спать, завернувшись в ее влажные простыни...
   Услышав такой ответ, Этьен Араго остолбенел.
   - Что за мысль! - вскричал он. - Самоубийство? Да вы с ума  сошли!  Вот
что, пойдемте-ка со мной. Вы ужинали? Поужинаем вместе".

   Маловероятно, что веселый юноша, чья голова была битком набита планами,
счастливый любовник и в самом деле собирался наложить на себя  руки...  Но
неужели ему было суждено всю свою жизнь - а она, как известно,  коротка  и
неповторима - выполнять поденную работу для книгопродавцев?



VIII. ДЕЛОВОЙ ЧЕЛОВЕК... В СОБСТВЕННОМ ВООБРАЖЕНИИ

   Никогда не следует судить тех, кого
   любишь. Настоящая привязанность слепа.
   Бальзак