Таков  был  стиль  префекта  Помереля,  бравого   вояки,   скептика   и
вольнодумца; такого же стиля, только менее красноречивого, придерживался и
его протеже Бернар-Франсуа Бальзак. Будучи раблезианцем, он в  отличие  от
Рабле  не  был  уроженцем  Турени.  Он  происходил  из  крестьян,  жителей
деревушки Нугейрье, расположенной в департаменте  Тарн,  и  его  настоящая
фамилия была Бальса.  Корень  "Бальс"  на  лангедокском  наречии  означает
"крутой утес".  В  Оверни  встречаются  семьи,  носящие  фамилии  Бальзак,
Бальса, Бальзан. Бернар-Франсуа, отнюдь  не  лишенный  тщеславия,  кичился
тем, что он будто бы вышел из недр побежденного народа - коренных  жителей
Франции, галлов, которые противостояли  нашествиям  завоевателей;  галлами
были и предки весьма знатного рода Бальзаков д'Антраг. Более вероятно, что
под  натиском  варваров  крепостные  принадлежавшего  Бальзакам   д'Антраг
селения возле Бриуда переселились на берега  реки  Тарн.  Предки  Бальзака
были несговорчивые  крестьяне,  как  пишет  Луи  Люме,  люди  "упорные,  с
подтянутыми животами; они  примитивным  плугом  распахивали  свои  поля  и
засевали их рожью". Валы войны часто  захлестывали  их:  крестовые  походы
против альбигойцев, набеги наемных солдат, вторжение англичан  -  они  все
испытали. И тем не менее несколько семейств из рода Бальса преуспели - они
были обязаны этим своей несгибаемой воле.
   Дед нашего Бальзака, Беркар Бальса  (1716-1778),  унаследовал  от  отца
небольшой земельный надел в деревне Нугейрье.
   У него были луга, виноградники; земли собирали медленно, по  клочку.  В
семье насчитывалось одиннадцать детей, на ночь их укладывали  спать  вдоль
стен на тюфяках, набитых  соломой.  Старший  из  сыновей,  Бернар-Франсуа,
помогал отцу и пас стада. По  вечерам  в  доме  говорили  о  тайнике,  где
припрятаны деньги; этот секрет знали только члены семьи да друзья  -  кюре
Виалар и нотариус Альбар. Смышленый и честолюбивый, Бернар-Франсуа  думал:
"А почему бы и мне не сделаться священником или нотариусом?" Виалар научил
его читать и писать; юноша начал свою службу рассыльным и младшим  клерком
в конторе мэтра Альбара в Канзаке, возле Монести. Там  он  познакомился  с
общим правом, судебной процедурой и составлением нотариальных  актов.  "Во
всей своей наготе и безжалостной жестокости,  -  пишет  Луи  Люме,  -  ему
открылась весьма запутанная и суровая игра переплетающихся  интересов".  С
1765 года  его  подпись  больше  не  встречается  в  бумагах  нотариальной
конторы. Куда он направился? В Роде?  Альби?  Тулузу?  Совсем  молодым  он
"подался" в Париж; все его имущество составляли только подкованные железом
башмаки, крестьянская куртка, цветная безрукавка  да  три  рубахи  грубого
полотна; но в придачу он был наделен безграничным честолюбием и  энергией,
которой хватило бы на троих.
   Самоучка, интересовавшийся правом и историей, он много читал и  повсюду
оказывался полезным благодаря познаниям в  области  судопроизводства.  Сам
он, понятно, гордился своей карьерой. Сын небогатых крестьян, он пришел  в
Париж без всяких  средств  к  существованию,  с  одной  лишь  котомкой  за
плечами, и сделался там клерком у прокурора, а затем, быстро поднявшись по
ступенькам   служебной   лестницы,   стал   подвизаться   -   правда,   на
второстепенных ролях - в Королевском совете, где помогал готовить  доклады
по самым различным  вопросам;  столь  удивительный  успех  свидетельствует
одновременно о природном уме, обширных познаниях и несгибаемой воле. Путь,
проделанный этим человеком, отражал путь целого сословия.
   Бернар-Франсуа  помогал  Жозефу  д'Альберу,   докладчику   Королевского
совета, составлять записки и отчеты по всевозможным делам - от  ликвидации
французской Ост-Индской компании  до  соглашения  о  выдаче  преступников,
заключенного  между  Францией  и  немецкими   князьями.   Мы   располагаем
документом,  который  гласит,  что  "Его  величество  поручает   господину
Бальзаку,   секретарю   Королевского    совета,    исправлять    должность
письмоводителя".
   Некоторое время он был личным секретарем морского министра Бертрана  де
Мольвиля. Таким образом, Бернару-Франсуа довелось иметь дело с вельможами,
и он на всю жизнь сохранил к знати  почтение,  смешанное  с  завистью.  Он
мечтал присоединить к  своей  фамилии  дворянскую  частицу  "де",  что  не
помешало  ему  в  1791  году  с  высокомерием  "полноправного  гражданина"
обращаться с госпожой д'Альбер,  вдовой  его  прежнего  патрона.  Позднее,
когда новый префект департамента Эндр-и-Луара запросил  у  Бернара-Франсуа
послужной список, тот ответил: "Секретарь бывшего Государственного  совета
на протяжении шестнадцати лет, комиссар секции в Париже 21 июня 1791 года,
в день побега бывшего короля, я затем занимал  пост  председателя  секции,
был депутатом городской коммуны, чиновником муниципалитета,  комиссаром  и
наконец председателем суда,  который  в  ту  пору  один  рассматривал  все
судебные дела, возбуждавшиеся полицией города Парижа". Он  ловко  следовал
крутым поворотам Революции.
   Однако во время бегства  короля  в  Варенн  лояльность  Бернара-Франсуа
была, видимо, взята под сомнение. Оппортунист по необходимости, но человек
от природы великодушный, он, по слухам, спасал роялистов -  своих  прежних
покровителей и друзей. Один из членов Конвента,  интересовавшийся  судьбой
гражданина Бальзака,  посоветовал  ему  уехать  из  столицы.  И  он  нашел
прибежище в Валансьенне, постаравшись обратить этот вынужденный  шаг  себе
на пользу. Бернар-Франсуа писал:

   "В ту пору для  обеспечения  сохранности  имущества  и  для  управления
службами, снабжавшими армию Севера, нужен был человек  весьма  надежный...