решиться перевернуть свою жизнь. Она только  что  переехала  в  прекрасную
квартиру на улице Эшикье; несомненно,  она  продолжала  принимать  у  себя
того, кто окружил ее роскошью, - дикаря Демидова и ему подобных. Но за это
Виктор Гюго обращался с нею не лучше, чем Дидье с Марион Делорм, считал ее
падшей женщиной. Бальзак посмеялся бы над ним. Но Гюго словно переживал  в
жизни одну из написанных  им  драм.  Иногда,  не  стерпев  "оскорбительных
подозрений" (вполне законных),  Жюльетта  пыталась  порвать  с  Гюго;  она
убегала, но снова  возвращалась  к  своему  грозному  судье  и  обожаемому
любовнику, умоляла  его  "возродить  святой  силой  любви  все  хорошее  и
благородное, что было в ее душе".
   Гюго готов был простить ее, если  она  порвет  со  своим  прошлым.  Она
наконец покорилась и сразу стала очень бедной.  В  январе  1834  года  она
заложила в ломбард "четыре дюжины батистовых вышитых сорочек,  три  дюжины
батистовых сорочек с кружевами, двадцать пять платьев, из  которых  два  -
декольтированных, тридцать нижних  вышитых  юбок,  дюжину  вышитых  ночных
кофт, двадцать три пеньюара,  кашемировую  накидку  с  оборками,  шаль  из
индийского кашемира и  так  далее".  Этот  тщательно  составленный  жалкий
перечень похож на  опись  имущества,  оставшегося  после  смерти.  Что  ж,
княгиня Негрони умерла, а Жюльетта Друэ боролась за то, чтобы  выжить.  Ее
осаждали кредиторы, их визиты усиливали ревность Гюго.  Жюльетте  пришлось
признаться ему в некоторой части своих бед, экономный  буржуа  возмутился;
но романтический герой заявил, что возьмет ее долги на себя.

   Виктор Гюго - Жюльетте Друэ:
   "Эти деньги - ваши. Я заработал их для вас. Я  решил  отдать  вам  часы
бессонной ночи. Вещь, которую просили у меня,  нужно  было  приготовить  к
нынешнему утру или отказаться. Двадцать раз перо падало у меня из рук,  но
ведь это нужно было для вас, и я работал. Я не таков, как другие; я  помню
о роковых обстоятельствах. Даже при вашем падении я смотрю на вас  как  на
существо  самое  великодушное,  самое  достойное  и  благородное,  ставшее
жертвой судьбы. Уж я-то не присоединюсь к тем, кто оскорбляет  несчастную,
поверженную женщину. Никто не имеет права бросить в  вас  камень  -  кроме
меня. Если кто-нибудь посмеет бросить, я заслоню вас..."

   Поскольку он разлучил ее со всеми, кого она раньше знала, а сам не  мог
жить возле нее, он дал ей  работу.  Для  писателя  естественно  стремление
сделать любимую женщину своим секретарем. Жюльетта писала Виктору Гюго:

   "Почти уже шесть часов вечера; я только что кончила переписывать стихи,
которые ты вчера мне дал..."

   Она обязана была отдавать ему отчет во всех своих действиях:

   "Вчера, когда вернулась домой,  читала  твои  стихи;  пообедала,  потом
записала расходы, потом легла в постель; читала твои газеты; потом уснула,
видела во сне тебя, нынче проснулась в восемь часов утра и почти сразу  же
встала; занялась хозяйственными делами, потом  подправила  вчерашний  свой
туалет... В половине третьего села за переписку, как только кончила,  пишу
тебе.
   Вот, господин комендант, рапорт о положении в  крепости.  Довольны  вы?
Гвардии капрал вполне доволен.  После  обеда  буду  репетировать  детей  и
сосчитаю количество строк в "Осенних листьях"..."

   Но Жюльетта получала  прекрасные  награды.  Гюго  подарил  ей  записную
книжку в черном роговом переплете с  золотой  инкрустацией:  "Памятка  для
балов и вечеров", и каждый  вечер,  перед  тем  как  расстаться  с  ней  и
вернуться  на  Королевскую  площадь,  он   записывал   в   этой   книжечке
какую-нибудь банальную и нежную мысль:

   "В первый день нового года напишу: "Люблю  тебя"  -  а  в  последний  -
"обожаю"... Твои ласки заставляют меня любить землю, твои взоры  позволяют
мне постигнуть небо... Я определяю твою сущность, мой бедный друг, в  двух
словах: ангел в аду... Красота - есть у тебя; ум - есть у тебя;  сердце  -
есть у тебя. Если б общество одарило тебя так, как природа, ты  вознеслась
бы высоко. Однако не огорчайся: общество  могло  бы  сделать  тебя  только
королевой, а природа создала тебя богиней..."

   Но как ни любил Гюго свою Жюльетту,  он  оставался  настоящим  Дидье  и
по-прежнему смотрел на эту Марион Делорм как на падшего ангела. Она и сама
презирала себя. Серьезность, торжественность  чувств,  свойственные  Гюго,
надоедавшие Адели, нравились Жюльетте, тем более что  они  чередовались  с
веселостью студента, которая очаровывала ее.
   У нее оставалась только  одна  надежда  -  театральная  карьера.  После
многих ссор Гюго обещал Феликсу Гарелю отдать театру Порт-Сен-Мартен  свою
новую драму - "Марию Тюдор". Он  хотел,  чтобы  две  женские  роли,  почти
равноценные, были поручены: одна - мадемуазель Жорж, а другая -  Жюльетте;
первая должна была играть  королеву  Англии,  вторая  -  Джен,  грешную  и
трогательную невесту оружейника, который прощает ее.  Репетиции  проходили
бурно. Царственная и царствующая в  театре  мадемуазель  Жорж  не  терпела
соперниц. Она, хоть и не была влюблена в Гюго, не могла  допустить,  чтобы