Оба судили об отце с почтительной суровостью, порицая его  сожительство
с любовницей, а он называл их "мятежными бандитами".

   Генерал Гюго - сестре, госпоже Мартен-Шопин, 16 октября 1815 года:
   "По-видимому, эти господа  считают  позорным  для  себя  называть  тебя
тетушкой и выражать в письмах к тебе привязанность и  почтение.  Вот  оно,
влияние негодницы матери...
   ...Какое зло
   Мне причинил отец! И детство вдруг ушло...
   Я прошлое зову - и тишина в ответ.
   Для горя моего иной дороги нет:
   Мечтать, бежать в леса и верить в чудеса..."
   [Виктор Гюго, "Отцовство" ("Легенда веков")]

   Действительно, пансион, похожий на тюрьму, и отец, ставший  тюремщиком,
- это было концом детства. Несмотря на всякие  превратности,  несмотря  на
раздоры родителей, которые, подобно черной  туче,  омрачали  детские  годы
Виктора  Гюго,  они  были  поэтичны   и   прекрасны.   Густолиственный   и
таинственный сад  фельянтинок;  тенистый  овраг  в  итальянской  провинции
Авеллино; огни бивуачных костров; раззолоченные галереи дворца Массерано в
стиле  барокко;  очаровательные  видения  женщин-девочек,   незнакомка   в
Байонне, Адель,  Пепита  и  в  качестве  яркого  фона  -  победы  Франции,
сверкание кирас и бой барабанов. Какие чудесные декорации для мечтаний!
   И как много досуга для мечты - при таком беспорядочном воспитании!  Все
соединилось для того, чтобы в течение  тринадцати  лет  юный  ум  не  знал
принуждения  и  условностей,  установленных  правил   воспитания.   Частые
переезды не позволяли детям генерала Гюго учиться в школе,  переходя,  как
обычно это делается, из класса в класс; нелюдимый нрав матери, тосковавшей
по родным  краям,  отпугивал  от  нее  светское  общество;  благородная  и
опасная,  тайная  дружба  с  Лагори  воздвигла  вокруг  нее  самой  ограду
молчания; удивительное уважение, с которым относилась к книгам и к  поэзии
госпожа Гюго, эта маленькая буржуазка, "неизменно снисходительная к  своим
сыновьям  при  внешней  ее  суровости",  благоприятствовало  развитию   их
природных дарований. Как и все дети этих героических времен, Виктор Гюго в
глубине "души тревожной"  мечтал  о  военной  славе.  Затем  разрыв  между
родителями, падение Империи направили его желания в другую сторону.  Но  к
чему бы он ни стремился, он всегда мечтал о великом.  "Когда  я  маленьким
ребенком был, великое я видел пред собою". Бессознательный соперник своего
отца и Наполеона, которыми мальчик вопреки своей воле восхищался, он  тоже
хотел пленять воображение людей. Но как? Он этого пока не знал, он  только
еще "вступал в страну мечтаний":

   После долгих скитаний вернувшись нежданно,
   Возникал я, как луч из густого тумана.
   Я мечтал, что источник найду колдовской,
   Где вода все журчит и журчит неустанно,
   Опьяняет и дарит покой.

   В пылком сердце былое опять оживало,
   На губах моих тихая песня блуждала,
   И я шел, материнской любовью храним,
   И сквозь слезы, с улыбкою мать повторяла:
   "Это фея беседует с ним!"
   [Виктор Гюго, "Мое детство" ("Оды и баллады")]

   Редко  встречаются  такие  противоречивые  натуры.   В   нем   боролись
чувственный  темперамент  отца,  его  пылкое  воображение,  любившее   все
необыкновенное, и суровый стоицизм матери; вкус к классике, жажда славы  и
ненависть к тирании; тяга к возвышенной поэзии, всегда несколько безумной,
и уважение к буржуазным добродетелям, безотчетно дорогим для него, ибо  он
страдал, чувствуя, как их  оскорбляют  его  близкие.  Душа,  сотканная  из
контрастов. Если  когда-либо  жизнь,  словно  нарочно,  с  самого  детства
формировала писателя  для  того,  чтобы  он  выражал  в  своем  творчестве
прекрасные и новые антитезы, то таким  писателем  был  именно  он,  Виктор
Гюго. Нам хотелось уловить, каков был его душевный склад  в  ранние  годы,
когда индивидуальность человека только еще  зарождается.  "Не  во  дворце,
который блеск жемчужины усилит, зарождается она - она возникает под толщей
колонии полипов, в морских пучинах глубиною в  сотни  лье..."  Мы  с  вами
погрузились в глубокие воды волшебных источников детства великого поэта, в
едва освещенных безднах  увидели  мрачные  обломки,  зеленоватые  щупальца
кошмаров,  но  видели  также  белоснежную   сирену,   затонувшие   соборы,
затопленные дворцы прекрасных древних  городов  Андалузии.  "Лучшая  часть
гениальности складывается из воспоминаний". Именно из них на наших  глазах
создаются перламутровые, лучезарные, неподражаемые,  изменчивые  переливы,
которые превращают крупицу материи в жемчужину, а человека в гения.