кробиологии. В своей речи на открытии общества он сказал:

- Вы предлагали этот пост другим ученым, более заслуженным, чем я. Они проявили 

твердость характера и отказались, но я верен шотландской традиции - никогда ни 
от чегоне отказываться - и, когда пришел мой черед, дал согласие. И я был рад 
этому до того момента, когда пришло письмо от вашего секретаря, оповещавшее 
меня, что я должен буду произнести вступительную речь...

Флеминг продолжал в таком же полусерьезном-полушутливом тоне Он сказал, что это 

общество в отличие от многих не должно служить трибуной, с которой ученые 
читают 
сообщения только для того, чтобы "создать себе рекламу", оно должно стать 
местом, где бактериологи, медики, промышленники, специалисты сельского 
хозяйства, микологи и биохимики будут встречаться и обмениваться информацией. 
Простая беседа может породить значительное открытие.

"Мне кажется, - пишет доктор Клег, - мало кто знает, каким замечательным послом 

Великобритании был Флеминг за границей. Во время всяких церемоний он вел себя 
скромно, даже, пожалуй, застенчиво; он не был красноречив и тем не менее 
производил на всех впечатление своей простотой и исключительным смирением. 
Вместе с тем он, как школьник, способен был радоваться самым простым 
удовольствиям.

- Я узнал, что вы уезжаете в Соединенные Штаты, - сказал я ему однажды вечером 
в 
клубе.

- Да, - ответил он. - Чудесно, не правда ли? Ведь я увижу "Бруклин доджерс".

Эта бейсбольная команда интересовала его не меньше, чем все чудеса этой 
огромной 
страны.

Перед отъездом в Америку, в июне 1945 года, Беб Даниельс взяла у него интервью 
для радио.

Она рассказывает: "Я спросила в Би-би-си, не смогу ли я побеседовать с сэром 
Александром Флемингом.

- О нет! - ответили мне. - Сэр Александр ни за что не выступит по радио.

- А я ему позвоню.

- Сэр Александр никогда не подходит к телефону.

Мне это показалось странным. Я написала письмо от руки, попросила моего 
секретаря Джоан Мёрри отнести это письмо в больницу и вручить лично сэру 
Александру. Когда она вернулась, я ее спросила:

- Как все произошло?

- Меня провели к сэру Александру, и он меня спросил: "Кто вас прислал? Мистер 
Черчилль?" Я ответила. "Нет, Беб Даниельс".

Джоан Мёрри отдала ему мое письмо. Через полчаса мне позвонил сам Флеминг и 
сказал:

- Приходите ко мне завтра в час в Сент-Мэри.

В назначенное время я была на месте. Я думала, что меня встретят двадцать 
четыре 
секретаря, восемь человек охраны и еще бог знает кто. На самом же деле я 
натолкнулась в коридоре лишь на лаборанта в белом халате и спросила его:

- Где мне найти сэра Александра Флеминга?

- В конце коридора. Он готовит себе чай.

Засучив рукава, Флеминг кипятил воду на бунзеновской горелке. Он предложил мне: 

"Хотите чашку чая?" - и, прежде чем я успела ответить, в руках у меня уже 
оказалась чашка с чаем. После этого он сказал:

- Да, по радио мне интересно выступить... Вам хочется увидеть первую культуру?

- Это было бы чудесно.

О