лодой американский военный врач, просидев рядом с ним на футбольном матче 
полдня, пытался припомнить фамилию этого невысокого сердечного человека с 
галстуком-бабочкой в горошек, так серьезно объяснявшего ему правила игры в 
регби. Он где-то его уже видел. Может быть, в Королевском медицинском обществе? 

Возвращаясь на машине в Лондон и глядя на разрушенные бомбардировками улицы 
города, он по контрасту подумал об этом жизнерадостном профессоре, который 
способен был в столь тревожное время с таким увлечением следить за игрой. Он 
спросил у товарища, который правил машиной:

- Дэв, что это за профессор, который сидел рядом со мной? Я забыл его фамилию.

- Как? Да это же Флеминг, бактериолог из Сент-Мэри! Тот, что открыл пенициллин.

На молодого американского врача, на глазах у которого пенициллин справлялся с 
вирулентной септицемией, это сообщение подействовало так, словно внезапно 
распахнулась дверь и на пороге появился какой-то легендарный герой. "Я 
продолжал 
думать об этом доброжелательном профессоре, но уже по-иному. Затерявшись среди 
толпы, никем не узнанный и не стремящийся, чтобы его узнали, сердечный, 
человечный - таким предстал передо мной этот человек, чье имя будет так же 
прославляться на небесах за все сделанное им добро, как имя Гитлера будет 
втаптываться в грязь за зло, которое он натворил. Я видел, как англичане 
игралив 
самое тяжелое для них время войны, и причастился их душевного величия".

В июле 1944 года в газетах появился список лиц, которых король наградил 
титулами. Бактериолог из Сент-Мэри стал сэром Александром Флемингом, а его жена 

- леди Флеминг. Она проявила большую радость, чем он. Но не потому, что эта 
честь не доставила ему удовольствия, просто он не умел выражать своих чувств. 
"Я 
иногда почти жалею, что не родился ирландцем, - говорил он, - чтобы уметь по-
настоящему наслаждаться всем этим". На примере Сарин он давно уже убедился, что 

"у ирландцев вызывает восторг самый банальный комплимент, не говоря уже о 
заслуженных наградах"... Он, конечно, радовался оказанным ему почестям, это 
было 
ясно каждому, но он хотел сказать, что желал бы полнее и безоговорочнее 
отдаться 
этой радости.

Новому Knightbachelor предстояло получить свое звание в Букингемском дворце. 
Накануне Флеминг предложил Клайдену:

- А что, если мы завтра вечером организуем здесь прием?

- Чем же мы будем угощать? - спросил Клайден. - Сейчас ничего нельзя достать.

- Рядом, - сказал Флеминг и показал сигаретой на соседнюю дверь... - Здесь есть 

пять бутылок джина. Достаньте пива и остальное - все, что полагается. Когда я 
вернусь, мы устроим пир.

Церемония произошла во дворце, но для безопасности ее перенесли в подвальное 
помещение, что огорчило Сарин. Флеминг вернулся в Институт к чаю. В библиотеке 
собралось всего восемь человек. Многие врачи находились в армии. Как раз в этот 

день Райт на несколько часов приезжал в Лондон, и он председательствовал на 
этом 
собрании, как делал это в течение сорока лет. Он был, казалось, в дурном 
настроении, грузно сел в кресло и до появления Флеминга не произнес ни слова. 
Тяжелое общее молчание продолжалось еще несколько мгновений; потом Райт, 
демонстративно повернувшись спиной к Флемингу, произнес сокрушительную речь о 
достоинствах иммунизации, вреде химиотерапии - этой лженауки, столь пагубной 
для 
подлинной научно-исследовательской работы в области медицины.

Доктор Хьюгс сидел напротив Флеминга и наблюдал за ним. Он ждал, что 
выступление 
Райта позабавит или разозлит Флеминга, но его лицо оставалось бесстрастным. 
Наконец Старик начал задыхаться и замолк. Секретарь Института Крекстон, пытаясь 

разрядить обстановку, попросил сэра Алмрота дать некоторые административные 
распоряжения. Тот в ответ прогремел:

- Не приставайте ко мне с вашими пошлыми делами. Ими займется докторФлеминг.

Профессор сэр Александр Флеминг протянул руку за бумагами, встал и, ни слова не 

г