агалищными выделениями". Мак-Леод добавляет, что Флеминг спросил его, не 
знает 
ли он биохимика, который смог бы, наконец, выделить пенициллин. "Я ответил, что 

знаю одного очень способного химика, доктора Уоррена, но в тот момент я вел с 
ним работу по определению пола ребенка до родов, и из этого ничего не вышло".

Доктор Брин рассказывает, как однажды в субботу в клубе художников в Челси он 
сказал Флемингу:

- Я где-то читал, что вы на собрании фармакологов говорили о своем открытии... 
Знаете, об этом веществе... Как вы его называете?

- Вы говорите о пенициллине?

- Да, - ответил Брин. - Неужели он в самом деле может сделать все, что вы 
утверждаете?

Флеминг возмутился:

- Конечно. Я бы не стал говорить то, чего нет.

Брин дружески похлопал Флеминга по плечу:

- Вы же великолепно знаете, что я не это имел в виду. Я просто хотел спросить у 

вас: будет ли применимо ваше вещество на практике. Смогу ли я им пользоваться?

Флеминг некоторое время молча смотрел куда-то в пространство, потом сказал:

- Не думаю. Оно слишком неустойчиво. Его нужно выделить в чистом виде, а один я 

этого не смогу сделать.



Доктор Мак-Эллигот, венеролог больницы Сент-Мэри, намного моложе Флеминга, был 
дружен с ним. Он часто приходил к нему за советом, и не только по вопросам 
бактериологии, но также и по клиническим и административным. Ведь Флеминг был 
одним из первых, кто успешно применил против сифилиса эрлиховский препарат 
"606", в те времена когда этот метод считался весьма революционным. Он и сейчас 

еще продолжал наблюдать за некоторыми из бывших своих пациентов и с гордостью 
убеждался, что излечил их полностью.

Флеминг, естественно, показал Мак-Эллиготу свою удивительную культуру 
"пенициллиума".

- Это вещество могло бы излечить многих ваших больных.

Они долго обсуждали, каким способом довести пенициллин до гонококков. Но кто 
решится ввести плесень в уретру с риском прибавить к гонорее еще одну инфекцию?

"Время от времени, - вспоминает Мак-Эллигот, - он приглашал меня на чай в 
библиотеку Института, чтобы я встретился с Алмротом Райтом и послушал великого 
проповедника иммунизации. Помню, что я там поделился своими первыми 
результатами, полученными при лечении гонореи сульфамидами, помню, с каким 
недоверием Райт отнесся к достигнутым успехам. Ему было не по душе, это 
чувствовалось, что химический антибактериальный препарат оказался столь 
могущественным..."

Что же думал о сульфамидах Флеминг? У него были свои испытанные способы 
проверки 
действенности антибактериального препарата и свое собственное твердое мнение о 
важности естественной защиты организма. Он решил выяснить, в какой степени 
лейкоциты объединялись с сульфамидами в борьбе против микробов. В отличие от 
антисептиков, применявшихся раньше, против которых он выступал во время войны и 

после нее, сульфамиды не оказывали токсического действия на лейкоциты, вернее, 
могли его оказать только при гораздо большей концентрации, чем та, которая 
нужна 
была для борьбы с микробами. И Флеминг, изучая сульфамиды, сразу же отнесся к 
ним доброжелательно.

В ряде сообщений, сделанных в Королевском медицинском обществе, он показал, 
что:

1. Сульфамиды имеют свою специфику (то есть убивают определенные микробы и не 
оказывают никакого действия на другие).

2