В Дельфах Флеминг попросил задержаться еще на день. "Снова побывал в храме. Во 
второй раз он оказался гораздо лучше". У камня, на котором некогда сидела Пифия,
 
он попросил, чтобы ему описали, как она изрекала свои предсказания, потом вдруг 

сказал: "Дельфийский оракул..." Амалия не дала ему договорить. Показывая, как 
солнце, пробившееся сквозь тучу, озарило оливковую долину, она воскликнула: 
"Посмотрите, до чего это красиво!", но вспомнив, что она его перебила, 
спросила: 
"Вы что-то хотели сказать?" - "Нет, ничего", - ответил Флеминг.

Позднее он признался, что дельфийский оракул посоветовал ему жениться на его 
спутнице. "Это сделала ваша старая Пифия, восседавшая на камне и утверждавшая, 
что она мудрая! Она уже в свое время причинила немало вреда людям и продолжает 
это делать". Оракул попытался помочь застенчивому шотландцу высказаться, но 
какой-то другой бог из ревности воспротивился этому.

По возвращении в Афины Флеминг проделал в лаборатории при Евангелической 
больнице (той самой лаборатории, которой руководила доктор Вурека) серию опытов 

по фагоцитозу и опсоническому индексу. Он вел длительные научные беседы с 
профессором Якимоглу, а с Норой, его племянницей, серьезно говорил о ее куклах. 

В записной книжке, куда он заносил все значительные события дня, мы читаем: 
"Мэрула боится меня". И через два дня: "Теперь Мэрула настроена дружески". 
Мэруле, племяннице Амалии, было два года.

Флеминг получил приглашение на неофициальный обед с королем и королевой.



Дневник Флеминга.

В машине в летний дворец, к половине второго. Приняла королева Фредерика - 
привлекательная молодая женщина. Очень живая. Вскоре вошел и король. Аперитивы, 

потом обед. Нас было четверо: доктор Вурека, король, королева, Александр 
Флеминг. Разговор общий... Сидели до без четверти четыре. Подарил королеве 
культуру пенициллиума. Кажется, была обрадована.


Несколько дней он отдыхал на Родосе; после этого получил звание почетного 
гражданина Афин и ему вручили медаль города во время торжественной церемонии в 
ратуше, украшенной английскими и греческими знаменами. На этом закончилась 
чудесная поездка. Флеминг почувствовал здесь любовь простого народа, его 
осыпали 
почестями; он оценил горячую преданность своей спутницы. Именно благодаря ей 
эта 
поездка получилась такой приятной, такой замечательной. Десятого ноября 
Флемингу 
необходимо было уехать.

Вечером 9 ноября он пришел к Вурека, с тем чтобы у нее написать прощальные 
письма, поблагодарить всех за оказанный ему прием, собрать свои бумаги, навести 

порядок в своих записях. Амалия выглядела печальной и утомленной. Вдруг после 
этого напряженного месяца ею овладела усталость. Она подумала, что, возможно, 
никогда больше не увидит своего учителя, и испытала чувство мучительного 
одиночества. Они вдвоем поужинали в последний раз, провели этот вечер тихо и 
как-то грустно. Прощаясь с Амалией, Флеминг пробормотал какие-то невнятные 
слова, которые она не расслышала. Помолчав, он сказал:

- Вы мне ничего не ответили.

В полном изнеможении она проговорила:

- А вы что-то спросили?

Он ворчливо еле слышно пробормотал:

- Я вас просил выйти за меня замуж.

Она посмотрела на него непонимающими глазами, но постепенно в голове у нее 
прояснилось, и сказанное Флемингом дошло до ее сознания. Она ответила: "Да".

В записной книжке Флеминга 9 ноября 1952 года после нескольких чисто 
технических 
записей на отдельной строчке стоит одно только слово: "Да".

Ф