На последней выставке Академии висел написанный вами небольшой мой портрет. У 
вас ли он еще? Не продадите ли вы его, и если продадите, то сколько он стоит? 
Он 
мне понравился, но я не влюблен в себя, просто человеку, который мне дорог, он 
тоже понравился, и если картина не очень дорогая, я бы ее приобрел для этого 
человека...


Позже он послал этот портрет в Афины в виде прощального подарка.

Отъезд Амалии в Грецию был назначен на 15 декабря, накануне Флеминг пригласил 
ее 
поужинать. В этот день он дал ей свою фотографию, надписав на ней: "Амалии 
Вурека, верному и очень любимому коллеге. Вас всем нам будет чрезвычайно 
недоставать".Он принес ей еще снимок занесенной снегом лаборатории в Бартон-
Миллс и сказал: "Я хочу, чтобы вы это увезли с собой; не забывайте маленькой 
лаборатории". На снимке он написал: "Маленькая лаборатория, которую вы любили и 

которая вас любила, так как вы единственное существо, которое содержало ее в 
чистоте".

Их прощальный ужин состоялся в шотландском клубе "Каледониен". Флеминг угощал 
Амалию шампанским, вспоминал проведенные вместе пять лет, говорил о предстоящей 

ей в Греции работе. Пить кофе он ее повел в гостиную, к камину. Сперва он сел в 

кресло рядом с Амалией, но вскоре встал и пересел в кресло напротив нее. "Я 
хочу 
вас видеть как следует, чтобы хорошенько запомнить". Несколько минут он 
разглядывал ее молча, потом сказал: "Как жаль, что эти годы уже позади..." 
Позднее он отвез ее домой. Амалия подумала, что единственное предложение выйти 
замуж ей сделала Алиса Маршалл, в "Дуне".

Когда она прилетела в Афины, ее уже ждала там телеграмма от Флеминга. Пожелания 

и воспоминания. Дня через два-три она получила от него письмо. "В лаборатории № 

2 как-то пусто. Мы-то знаем, почему. Нам недостает вас". Затем пришло второе 
письмо. "Нам все еще недостает вас. № 2 совсем не та". И третье письмо. "Теперь 

я в одиночестве пересекаю парк. Мне не с кем поговорить. Вас по-прежнему нам 
недостает". В конце месяца пришло письмо, в котором чувствовалась уже некоторая 

покорность судьбе. "Нам все еще вас недостает, но мы привыкнем".




XVIII. Дельфийский оракул


Но тот, кто в человеке любит благородство характера, полюбил на всю жизнь, 
потому что он привязался к чему-то незыблемому.

    Платон. Пир 183.

После отъезда своей греческой ученицы Флеминг казался каким-то растерянным. Он 
ни с кем не делился своими переживаниями, но время от времени выражал какие-то 
неопределенные, туманные сожаления, что непохоже было на него. Один из его 
друзей, Д. Дж. Файфф, описывает встречу с ним в тот период:

"Мы с женой были на вечере в Королевской академии. Было еще более скучно, чем 
обычно, даже не подали никаких напитков. Мы увидели, что среди толпы бродит 
Флеминг, и очень обрадовались, когда он подошел к нам.

- Неудачный вечер, - сказал он, - я ухожу домой.

Я предложил ему поехать к нам и провести с нами вечер. Он отвез нас на своей 
машине. Я отыскал шампанское; моя жена приготовила яичницу с беконом, и мы сели 

ужинать. С нами Флеминг всегда чувствовал себя свободно, видимо, потому, что мы 

шотландцы. Разговорились, и он был общительней обычного. Он рассказал о своих 
первых шагах и о том, что ему в жизни удивительно сопутствовала удача. Ужин 
прошел очень весело. На Флеминге, как помню, был папский, очень редкий орден, и 

я посмеялся над его космополитскими наградами. Он вдруг стал очень серьезным.

О