заколол Шамбара, отравил Солари, сжег твой дом,  опозорил  твоего  сына  и
выдал твою дочь  за  каторжника.  Так  знай,  что  под  личиной  официанта
Проспера скрывался Пико. А теперь настал твой последний час, потому что ты
будешь Номером третьим.
  Лупиан падает. Он убит. Пико уже  у  выхода  из  Тюильри,  но  тут  его
хватает чья-то железная рука, ему затыкают  рот  и  куда-то  увлекают  под
покровом темноты. Он приходит в себя в подвале, где находится с  глазу  на
глаз с незнакомым человеком.
  - Ну как, Пико?  Я  вижу,  мщение  кажется  тебе  детской  забавой?  Ты
потратил десять лет жизни  на  то,  чтобы  преследовать  трех  несчастных,
которых тебе следовало бы пощадить... Ты совершил чудовищные  преступления
и меня сделал их соучастником, потому что я выдал  тебе  имена  виновников
твоего  несчастья.  Я  -  Антуан  Аллю.  Издалека  следил  я   за   твоими
злодеяниями. И, наконец, понял, кто ты такой. Я поспешил  в  Париж,  чтобы
разоблачить тебя перед Лупианом. Но, видно, дьявол был на твоей стороне  и
тебе удалось опередить меня.
  - Где я нахожусь?
  - Не все ли тебе равно? Ты там, где тебе не от кого ждать ни помощи, ни
милосердия.
  Месть за месть. Пико зверски убит. Его убийца уезжает в Англию. В  1828
году Аллю, тяжело заболев, призывает католического священника, который под
его диктовку записывает во всех подробностях этот леденящий кровь рассказ,
и разрешает священнику после его смерти передать эту исповедь французскому
суду.
  Исповедник в точности исполняет последнюю волю Антуана Аллю и  передает
этот  бесценный  документ  в  архивы  парижской  полиции,  где  с  ним   и
ознакомился Жак Пеше.
  Для Дюма, Бальзака или Эжена  Сю  в  этой  истории  заключался  готовый
роман. И не только для них, но и  для  читающей  публики.  Уже  в  течение
многих тысячелетий страждущее человечество утешает себя мифами о торжестве
справедливости.  Из   мифических   персонажей   наибольшей   популярностью
пользуются Волшебник и Вершитель Правосудия. Униженные  и  оскорбленные  с
надеждой, не ослабевающей от разочарований, уповают  на  Бога  или  героя,
который исправит  все  ошибки,  покарает  злодеев  и  вознаградит  наконец
праведников, посадив их одесную.  Древние  наделяли  Вершителя  Правосудия
большой физической силой  примером  тому  может  служить  Геракл.  Дюма  в
память о своем отце-генерале с успехом воскресил в образе  Портоса  миф  о
Геракле.
  В "Тысяче и одной ночи" Вершитель Правосудия становится магом. Сила его
носит уже не столько физический, сколько  оккультный  характер.  Он  может
спасти невинного, уведя  его  далеко  от  преследователей,  может  открыть
беднякам пещеры, полные драгоценностей.
  В эпоху Дюма Волшебник превращается в  набоба,  обладателя  гигантского
состояния, которое позволяет ему осуществлять самые дерзновенные фантазии.
Дюма всегда мечтал быть таким распределителем земных благ. И в пределах, к
сожалению, весьма ограниченных его собственными  денежными  затруднениями,
он тешил себя, играя эту роль по отношению к своим друзьям  и  любовницам.
Все его золото можно было уложить в один  кубок,  но  он  расшвыривал  его
жестом  столь  широким,  что  ему  мог  позавидовать  любой  набоб.   Дюма
доставляло большое удовольствие сделать своего героя баснословным богачом,
пригоршнями раскидывающим направо и налево  сапфиры,  алмазы,  изумруды  и
рубины. К тому же Дюма очень хотелось, чтобы  этот  герой  был  бы  еще  и
мстителем во имя великой цели. Ведь и  у  самого  Дюма,  несмотря  на  всю
широту его натуры, накопилось много обид как против общества, так и против
отдельных личностей. Его отца-генерала травили, самого  Дюма  преследовали
кредиторы, обливали грязью всевозможные клеветники. Он разделял со многими
обиженными ту жажду мщения, которая еще со времен  "Орестейи"  вдохновляла
людей на создание стольких шедевров. И ему очень хотелось хотя бы в романе
вознаградить себя  за  все  те  несправедливости,  которые  он  терпел  от
общества.
  Пеше дал  ему  готовую  интригу.  А  подлинные  истории  могут  служить
великолепной основой, если к ним приложит руку  настоящий  художник.  Дюма
уже довольно далеко зашел в своей работе, когда его друг Маке  пробудил  в
нем некоторые сомнения.

  "Я рассказал ему о том, что я сделал, и о том, что мне  еще  оставалось
сделать.
  - Мне кажется, - заметил  он,  -  что  вы  опускаете  самые  интересные
моменты жизни героя... а именно - его любовь к Каталонке, измену  Данглара
и Фернана, десятилетнее заключение с аббатом Фариа.
  - Я расскажу обо всем этом, - говорю я.
  - Не можете же вы рассказывать четыре или пять томов, а здесь получится
не меньше.
  - Возможно, вы правы. Приходите ко мне завтра. Мы потолкуем об этом.
  Весь вечер, всю ночь и утро я думал о его замечаниях, и они  показались
мне  настолько  справедливыми,  что  под  конец   совсем   вытеснили   мой
первоначальный замысел. И вот когда Маке на следующий день зашел  ко  мне,
он  увидел,  что  роман  разбит  на  три   четко   разграниченные   части,
озаглавленные: Марсель - Париж - Рим. В тот же вечер мы совместно  с  Маке
набросали план первых пяти частей. Первую часть мы отвели под  экспозицию,