четырех героев  Дюма:  д'Артаньяна,  Атоса,  Портоса  и  Арамиса.  Кипучая
энергия,  аристократическая  меланхолия,  сила,  не  лишенная   тщеславия,
галантная и изысканная элегантность делают  их  символами  той  прекрасной
Франции,  храброй  и  легкомысленной,  какой  мы   и   поныне   любим   ее
представлять.  Конечно,  за  пределами  этого  суетного  мирка,   занятого
любовными и  политическими  интригами,  существовали  Декарты  и  Паскали,
которые, впрочем, тоже были не чужды обычаев света и армии... Зато сколько
великодушия,  изящества,  решительности,  мужества  и  ума  проявляют  эти
молодые люди, которых шпага объединяет раньше, чем  мушкетерский  плащ.  В
романе все, вплоть до мадам Бонасье, предпочитают храбрость добродетели.
  Д'Артаньян, хитрый гасконец, лихо подкручивающий  свой  ус   тщеславный
силач Портос, знатный вельможа  Атос,  настроенный  романтически   Арамис,
таинственный Арамис, который скрывает свою религиозность и  свои  любовные
похождения, ревностный ученик святых отцов ( o  i utile e t de iderium  i
o latio e [некоторое сожаление приличествует  тому,  кто  приносит  жертву
Господу (лат.)]) - эти четверо  друзей,  а  не  четверо  братьев,  как  их
изображал Куртиль, представляют  собой  четыре  основных  варианта  нашего
национального  характера.  А  с  каким  невероятным  упорством,  с   каким
мужеством они добиваются своих целей, вы и сами знаете. Они совершают свои
подвиги  с  удивительной  легкостью.  Они  мчатся  во   весь   опор,   они
преодолевают препятствия так весело, что  вселяют  мужество  даже  в  нас.
Путешествие в Кале, о котором в "Мемуарах" упоминалось лишь  вскользь,  по
своей стремительности может сравниться лишь  с  итальянской  кампанией.  А
когда Атос выступает  в  роли  обвинителя  своей  чудовищной  супруги,  мы
поневоле вспоминаем и военные трибуналы и трибуналы времен революции. Если
Дантон и Наполеон были воплощением французской энергии, то  Дюма  в  "Трех
мушкетерах" был ее национальным поэтом..."

  Одно поколение может ошибиться в оценке произведения. Четыре  или  пять
поколений никогда не ошибаются. Прочная популярность "Трех мушкетеров"  во
всем мире свидетельствует о том, что Дюма, наивно выражая через посредство
своих героев собственный характер, отвечал той потребности в энергии, силе
и  великодушии,  которая  присуща  всем  временам  и  всем  странам.   Его
творческая манера так подходила к избранному им жанру, что  она  и  поныне
остается образцом для всех, подвизающихся в нем. Дюма или  Дюма-Маке  [так
предлагал называть их Альбер Тибоде, который хотел, чтобы это двойное  имя
стало столь  же  употребительным,  как  Эркман-Шатриан]  отталкивались  от
известных источников, иногда поддельных, как "Мемуары д'Артаньяна", иногда
подлинных, как "Мемуары мадам де Лафайет", из  которых  вышел  "Виконт  де
Бражелон". Сравним "Мемуары" и роман.
  Мадам де Лафайет повествует о первых увлечениях  Людовика  XIV,  о  его
разрыве с Марией Манчини,  о  встрече  с  Луизой  де  Лавальер,  о  смерти
Мазарини и опале Фуке. Стиль  ее  краток,  сдержан  и  изыскан,  конфликты
остаются нераскрытыми, госпожа де Лафайет никогда не описывает  сцен,  при
которых она не присутствовала.
  Дюма заимствовал у нее героев и общий костяк  сюжета.  Но  каждый  раз,
когда в "Мемуарах" сцена только намечена, он пишет ее так, как написал  бы
драматург, прибегая к всевозможным эффектам, неожиданным поворотам сюжета,
умело  чередуя  драматические  и  комические  элементы.  Тонкий  штриховой
рисунок мадам де Лафайет у  Дюма  превращается  в  музей,  где  выставлены
раскрашенные, разодетые скульптуры, которые при всей своей  карикатурности
все  же  создают   иллюзию   подлинной   жизни.   Исторические   персонажи
изображаются автором с явно предвзятых позиций. Дюма любит одних героев  и
ненавидит других. Его Мазарини столь же отвратителен, как у  кардинала  де
Ретца. Дюма всецело встает на  сторону  Фуке,  против  Кольбера.  Верность
истории требовала бы передачи нюансов  читатель романов-фельетонов  любил,
чтобы героев изображали только двумя красками: черной и белой.
  Но самое главное - и в этом и заключался секрет успеха Дюма - он ввел в
повествование второстепенных персонажей, вызванных к  жизни  им  самим,  и
объяснял поступками этих неизвестных  все  великие  исторические  события.
Иногда эти герои действительно существовали.  Некий  виконт  де  Бражелон,
например, бледной тенью проходит в "Мемуарах"  мадам  де  Лафайет.  Иногда
Дюма придумывал их целиком. Но чудо заключается в том, что эти вымышленные
герои ухитряются присутствовать в решающие моменты подлинной истории. Атос
прячется под эшафотом  во  время  казни  Карла  I  Стюарта  и  слышит  его
последние  слова   именно  ему  адресует   Карл   знаменитое   "Remem er!"
["Запомни!" (англ.)]. Атос и д'Артаньян вдвоем восстанавливают Карла II на
английском   троне.   Арамис   пытается   подменить   Людовика   XIV   его
братом-близнецом, который впоследствии  станет  Железной  Маской.  История
низводится до уровня любимых и знакомых персонажей и тем самым  до  уровня
читателя.
  Метод  этот  безупречен  при  условии,  если  у  писателя   темперамент
Дюма-отца. Правдоподобных героев можно создать,  только  вкладывая  в  них
многое от самого себя. Точно так же как Мольер нашел  в  себе  Альцеста  и
Филинта, Мюссе - Оттавио и Челио, Дюма  раздвоился,  чтобы  произвести  на
свет Портоса и  Арамиса.  В  Портосе  воплощены  те  черты,  которые  Дюма
унаследовал от своего отца  в Арамисе -  элегантность,  доставшаяся  обоим
Дюма от Дави де ля Пайетри. "Тонкая кость и могучая мускулатура"  -  таков
Дюма.
  Не следует забывать и о том, что по своей морали и философии  Дюма  был