Бывали дни, когда угнетенный непомерными расходами, интригами,  суетой,
неизбежной в большом городе, он сожалел о безмятежной и идиллической жизни
в Вилле-Коттре.



Глава вторая,
В КОТОРОЙ ДЮМА ОТКРЫВАЕТ ДРАМУ,
КОРОЛЕВУ ХРИСТИНУ И МАДЕМУАЗЕЛЬ МАРС

  В 1827 году в Париж приехала на гастроли труппа  английских  актеров  -
они предполагали дать несколько представлений в  Одеоне,  затем  в  театре
Фавар. Еще  в  1822  году  другая  труппа  пыталась  ставить  Шекспира  на
английском языке в театре Порт-Сен-Мартен. Но в те годы  у  французов  еще
свежи были в  памяти  Ватерлоо  и  победы  Веллингтона.  Англичан  считали
друзьями Людовика XVIII, этого было достаточно, чтобы  они  стали  врагами
парижского партера. Злополучных актеров закидали яблоками  и  апельсинами,
что было, конечно, своеобразным проявлением патриотизма.
  Прошло пять лет после этой неудачной  попытки   обстановка  изменилась.
Великие актеры Фредерик Леметр и Мари Дорваль подняли мелодраму до  уровня
искусства. Нельзя сказать, что победа была окончательной. Драма, сосланная
на бульвары, не получила еще вида на жительство  в  Комеди  Франсез:  ведь
даже революционная Франция охраняла храмы,  где  освящалась  любая  слава.
Наполеон хотел,  чтобы  его  короновали  в  Соборе  Парижской  Богоматери
молодые драматурги-иконоборцы вознамерились покорить Комеди  Франсез.  Вот
почему состязания между Шекспиром, известным во Франции лишь узкому  кругу
людей, да и то  по  отвратительным  переводам,  и  классической  трагедией
ожидали как большого  события.  Успех  английских  актеров  превзошел  все
ожидания. Экспрессия их пантомим сначала поразила зрителей, потом  привела
в восторг. Сцены агонии, в которых Кин  корчился  и  извивался,  ошеломили
публику, привыкшую  к  благопристойным  кончинам  во  Французском  театре.
Кембль умирал, как умирают в жизни. Его сатанинский сардонический смех еще
долгое время будет звучать на французской сцене. Мисс  Гарриет  Смитсон  в
сценах безумия и голода не уступала в реализме своим  товарищам.  А  когда
королева трагедии мадемуазель Марс, посетив один спектакль англичан, стала
ходить на них каждый день, романтики торжествовали. "Наши актеры  ходят  к
англичанам, как в школу, - писали они, - и смотрят на них во все глаза".
  Влияние англичан заставило актеров с бульваров утрировать  изображаемые
ими чувства, искать пьес  со  сценами  безумия,  бреда,  агонии.  Бокаж  и
Дорваль  хотели  найти  пьесы,  которые  позволили  бы  им  соперничать  с
победоносными гостями. Дюма дал себе клятву создать для них  такие  пьесы.
Он посещал все спектакли англичан и делал записи.

  "Я видел в роли Отелло Тальма, Кина, Кембля, Макриди и Жоанни... Тальма
играл мавра, которого уже коснулась венецианская цивилизация  Кин - дикого
зверя,  полутигра,  получеловека   Кембль  -  мужчину  в   расцвете   сил,
вспыльчивого и неистового в гневе   Макриди  -  араба  времен  гренадского
халифата, изящного и рыцарственного  Жоанни - играл Жоанни..."

  Он бешено  аплодировал  Макриди,  Кину,  Кемблю  и  прекрасной  Гарриет
Смитсон. Сцены безумия, убийства, самоубийства,  ревность  Отелло,  смерть
Дездемоны потрясали его до глубины души.

  "В первый раз, - писал он,  -  я  видел  в  театре  подлинные  чувства,
испытываемые мужчинами и женщинами из плоти и крови".

  Он не знал  английского,  но  ему  было  достаточно  жестов,  мимики  и
интонаций.
  Увидев на сцене шекспировские  трагедии,  он  понял,  наконец,  к  чему
стремится сам: свободно  живописать  великие  события,  вывести  на  сцену
насилие,  которое  классики  оставляли  за  кулисами,  потрясать  зрителей
неожиданностью развязок. Он не имел никакого опыта в делах  страсти,  зато
обладал  врожденным  чувством  драматического.  Но  какой  сюжет  выбрать?
Античность аннексировали классики. Современные темы были  слишком  опасны.
Случай и тут помог ему: в  ежегодном  салоне  живописи  и  скульптуры  его
внимание привлек барельеф, изображающий  убийство  Джиованни  Мональдески,
умерщвленного в 1657 году в Оленьей галерее Фонтенбло по приказу Христины,
королевы шведской. Мональдески? Христина?  Кто  они  такие?  Молодой  Дюма
ничего не знал об этой  мрачной  истории.  Тогда  он  попросил  "Всемирную
биографию" у одного из своих друзей, Фредерика Сулье, который в отличие от
него самого был человеком Образованным и даже довольно состоятельным,  так
как получил в наследство небольшую деревообделочную фабрику.  Дюма  прочел
статью о Мональдески и статью о Христине.
  Из  них  он  узнал,  что  любовник   шведской   королевы   Мональдески,
приревновав ее  к  итальянцу  Сентинелли,  начинающему  входить  в  фавор,
написал оскорбительные и компрометирующие Христину письма и был убит своим
соперником в замке Фонтенбло по приказу разъяренной королевы.  Да,  здесь,
несомненно, был материал для драмы.
  - Давай напишем ее вместе, - сказал он Сулье,  с  которым  уже  пытался
переделать для театра один из романов Вальтера Скотта.