поблизости от тебя?.. Ответ, дорогой друг, пришли мне по почте  в  Мальту.
Завтра или послезавтра мы отплываем в Палермо...  Само  собой  разумеется,
что м-ль Эмилия, как только  она  вновь  станет  г-ном  Эмилем,  сразу  же
вернется ко мне..."

  Дюма хотел жить по принципу "продолжение в следующем  номере".  Одержав
победу в Сицилии, Гарибальди намеревался  переплыть  Мессинский  пролив  и
выступить походом на Неаполь. У него не хватало оружия, боевых припасов  и
не было денег, чтобы купить все это. У Дюма пока еще оставалась его  шхуна
и пятьдесят тысяч франков  с обычной для него  великолепной  щедростью  он
предоставил все это в распоряжение "Italia U a" ["Единая  Италия"  (ит.)].
Гарибальди принял предложение. 7 сентября 1860 года Дюма, без  сюртука,  в
красной  рубашке,  вступил  в  Неаполь.  Королевское   семейство   некогда
заключило в тюрьму и подвергло пыткам его отца  он изгнал это семейство из
столицы. Прекрасная, но запоздалая месть в стиле Эдмона Дантеса.
  В Неаполе Гарибальди назначил Дюма смотрителем  античных  памятников  и
предоставил  ему  в  качестве  "служебной  квартиры"  Чьятамоне  -  летнюю
резиденцию короля Франциска II. Дюма торжествует. Он руководит  раскопками
Помпеи.  Он  основывает  газету  "L'I de e de te"  ["Независимый"  (ит.)].
Неаполитанцев забавляет (поначалу) этот грузный человек, щедрый и веселый.
Для  него  начинается  новая  жизнь,  которая  позволяет  ему   забыть   о
неблагодарности французов.
  24 декабря 1860  года  "адмирал  Эмиль"  произвела  на  свет  в  Париже
маленькую девочку, "Дюймовочку", Микаэлу-Клелию-Жозефу-Элизабету.  Селеста
Могадор, графиня Шабрийян, была  крестной  матерью   Джузеппе  Гарибальди,
через поверенного, - крестным отцом.

  Дюма-отец - Эмилии Кордье: "Да пребудут  с  тобою  радость  и  счастье,
ненаглядная любовь моя!.. Ты знаешь, что я как раз  хотел  девочку.  Скажу
тебе почему: я больше люблю Александра, чем Мари, - ее я вижу едва ли  раз
в год, Александра же могу видеть, сколько  мне  хочется.  Всю  ту  любовь,
какую я мог бы питать к Мари, я перенесу, таким образом,  на  мою  дорогую
крошку Микаэлу..."

  В феврале 1861 года Эмилия уже была  в  состоянии  приехать  к  Дюма  в
Неаполь, некоторое время спустя вслед за нею прибыла кормилица с ребенком.
Эмилия взяла на себя роль хозяйки дворца.
  Объем работы, которую Дюма  выполнял  в  то  время  для  своей  газеты,
поистине ошеломляет. Политические передовицы, заметки на  различные  темы,
известия из Рима, длинные  исторические  статьи  о  легендарной  Иский,  о
Дандоло и, разумеется, фельетон - все выходило из-под  его  пера.  Большие
листы  голубоватой  бумаги,  которые  он  исписал  тогда  своим  писарским
почерком, могли бы составить пятнадцать  -  двадцать  томов.  Здесь  можно
найти воззвания, полемику, подстрекательские статьи:

  "Двести учащихся школы живописи пришли поблагодарить нас за то, что  мы
взяли их сторону  против  преподавателей,  видимо,  забывших,  к  чему  их
призывает долг..." "Пусть муниципалитет даст мне участок, и я, Дюма, найду
сто тысяч дукатов, чтобы построить для вас театр..."

  Одновременно Дюма собственноручно писал историю неаполитанских Бурбонов
в одиннадцати  томах,  роман  ("Сан-Феличе"),  "Воспоминания  Гарибальди".
Бенедетто  Кроче  очень  похвально  отзывается  об  одной  брошюре   Дюма,
написанной по-итальянски  она датирована 1862 годом и поднимает вопрос  "О
происхождении   разбоя,   причинах   его   распространения   и    способах
уничтожения". Из этой  брошюры  явствует,  что  человек,  которого  многие
считали легкомысленным, лучше всяких экспертов проанализировал  конкретные
условия для проведения аграрной реформы в Южной Италии.
  Плодовитость писателя была  по-прежнему  неиссякаема   непрекращающаяся
битва человека с недоверием способна была привести в отчаяние. Даже Портос
и тот нашел бы эту глыбу слишком тяжелой.

  Дюма-сын - Жорж Санд, 22 августа 1867 года: "Я получил письмо от папаши
Дюма  и он уже потерял мужество. Вот что он пишет: "Десять тысяч нежнейших
приветов нашей приятельнице, она не стареет и все так же умело  пользуется
бумагой, пером и чернилами,  а  меня  они  убивают..."  Если  папаша  Дюма
примется сообщать мне свои черные мысли, это будет смешно. Напишите  моему
отцу и дайте ему все те советы,  какие  Вы  вправе  дать,  а  я  -  нет...
Расскажите ему, какой образ жизни сохраняет Вам  молодость  и  талант,  и,
быть может, он ухватится за протянутую ему руку помощи. Он такой  сильный,
а первое побуждение всегда так благородно..."

  Что пользы быть  сильным,  когда  другие  слабы?  Кавур,  верный  слуга
Савойского дома, почел  своим  безотлагательным  долгом  выступить  против
Гарибальди, который, так же  как  он,  стремился  к  единству  Италии,  но
опирался на республиканцев. Гарибальди был в нерешительности. Дюма, "более
гарибальдиец, чем сам Гарибальди", был  противником  Кавура.  Французскому
консулу в Ливорно он заявил (тот  передал  содержание  этого  разговора  в
депеше своему министру),  что  хотел  бы  изгнать  из  Неаполя  не  только
Бурбонов, но и нового короля Виктора-Эммануила.