делать? Вы не можете  оставаться  там,  где  все,  решительно  все  каждую
секунду будет Вам напоминать ее. Надо вернуться  во  Францию,  в  Париж...
Здесь Вы сможете говорить о ней с нами, как ни с кем другим... Если бы  мы
могли пожать Вашу руку,  это  было  бы  утешением  в  смертельной  скорби,
которую испытываем мы все..."

  Овдовевший Дюма-отец некоторое время ничего не знал о  своем  вдовстве,
так как в те дни он гостил у своей дочери в Шатору. 4 мая 1856  года  Мари
Дюма вышла замуж  за  беррийца  Пьера  Олинда  Петель,  и  свидетелями  ее
бракосочетания были Ламартин и (через поверенного) Виктор Гюго.

  Дюма-отец - Виктору Гюго:
  "Мой самый дорогой и самый великий друг!.. 28-го числа сего месяца  моя
дочь выходит замуж. Она просит Вас в  письме,  дорогой  Виктор,  чтобы  Вы
через поверенного были ее свидетелем вместе с Ламартином. Мы часто видимся
с ним, и не было случая, чтобы мы не говорили о Вас. В  конце  концов  Вы,
мой дорогой Виктор, - частица моей души. И я, Ваш старый  друг,  говорю  о
Вас, как нескромный юный любовник о своей любовнице.  Одно  из  великих  и
прекрасных  таинств  природы,  одно  из  самых   трогательных   проявлений
милосердия Божьего заключается в том, что  разлука  бессильна  расторгнуть
духовные узы.
  Как я говорил, как я писал, как буду говорить и писать без  конца,  мой
великий и дорогой друг, тело мое - в Париже, душа - в Брюсселе  и  Гернси,
там, где Вы были, где Вы сейчас.
  Я хотел бы, мой дорогой великан, чтобы Вы переписали  на  большой  лист
бумаги те прекрасные стихи, которые Вы посвятили мне. Я заключил бы  их  в
рамку и повесил между двумя Вашими портретами, и тогда Ваш  образ  был  бы
всегда у меня перед глазами.
  До свидания, мой друг. Мари ждет от Вас письма, в котором  Вы  сообщите
ей, что согласны через посредство Буланже быть ее свидетелем. Это будет ее
дворянской грамотой... Передайте госпоже Гюго, что я - у ее ног. Ее письмо
- это письмо поэта, супруги и матери в одно и то же время. Я храню его, но
не для того, чтобы  заключить  в  рамку,  а  чтобы  перечитывать,  подобно
влюбленному, прижимая его к сердцу... До свидания, мой добрый  Виктор.  Да
соединит нас Бог - во Франции ли, в изгнании или на небесах..."

  О смерти Иды Александр Дюма узнал от Альфонса  Карра,  поселившегося  в
Ницце, городе, расположенном поблизости от Генуи.

  Дюма - Карру:
  "Мой добрый друг! Когда пришло твое письмо, я  находился  в  Шатору.  Я
нашел письмо по возвращении... Спасибо! Госпожа Дюма  приезжала  сюда  год
назад и заставила заплатить ей долг - 120 тысяч франков! У  меня  есть  ее
расписка. Я  уезжаю  в  Грецию,  потом  в  Турцию,  Малую  Азию,  Сирию  и
Египет..."

  Дюма, женившийся когда-то по принуждению и уже так давно расставшийся с
женой,  испытывал  некоторое  облегчение  оттого,  что   стал   совершенно
свободным человеком. А князь де Виллафранка - безутешный любовник - горько
оплакивал умершую, похороненную на кладбище в Стальено. Неисповедимы  пути
Господни! Князь написал Жорж Санд, прося ее  составить  эпитафию,  которая
будет высечена на памятнике его погибшей подруге.

  Жорж Санд - князю де Виллафранка:
  "Дорогой друг, самые лучшие слова - всегда самые короткие, и того,  что
Вы мне написали о Ней, - достаточно. Если Вы хотите добавить к  этому  еще
несколько слов, подводящих итог ее жизни, не пишите: "Здесь покоится"  или
"Здесь нашла упокоение", - ибо  души  не  находят  упокоения  в  земле,  а
напишите: "В память  о..."  -  и  после  всех  имен:  "чей  высокий  ум  и
благородная душа оставили глубокий след в жизни тех, кто ее знал.  Большая
артистка и великодушная женщина, она ушла от  нас  молодой  и  прекрасной,
обаятельной  и  самоотверженной...  В  этой  гробнице  похоронено   сердце
мужчины".

  Добряк Тео, так восхищавшийся двадцать лет назад  белокурой  пышнотелой
Идой, тоже горевал о ней: "После смерти г-жи Эмиль Жирарден и г-жи Дюма  в
этом мире не осталось ни одной умной женщины..."
  Слова, свидетельствующие лишь о том, что Теофиль Готье постарел.



Глава четвертая
"ДИАНА ДЕ ЛИС"

  - Ты не страдаешь желудком?
  - Нет.
  - Напишешь еще несколько пьес, тогда
  посмотришь, что с тобой будет.
  Лабиш