создаваемое его картинами, что критик (имярек) в конце концов задавался 
вопросом, 
глядя, к примеру, на марины Онфлёра: "Что же он изображает? Не идею ли?" - и 
отвечал 
самому себе: "Мечту, точнее, пространство для мечты, но лишенное эха, 
какой-либо 
песни, навеки застывшее в неподвижности" 3. Сёра одержал эту победу, разработав 

сложный метод, который, строго управляя искусством живописи, делает вещи 
окаменелыми, кристаллизует время. Увлекшись теориями Шарля Анри, Сёра 
отдаляется 
от мира вещей, чтобы войти в мир знаков. Рассматривая теперь "Натурщиц", 
понимаешь, 
что в этой картине уже наметился переход от одного мира к другому. Впрочем, не 
выиграли ли "Натурщицы" - о, непредсказуемость творчества! - от этой 
двойственности, от этого шаткого и поневоле временного равновесия между 
противоположными элементами, не обрели ли таким образом долю своего очарования?
           1 Номер от 13 мая - 27 июня 1886 г. Фенеон писал: "Произведение, 
стоящее вне всякой литературы 
и, вероятно, ее превосходящее" ("Символист", октябрь 1886 г.).
           2 Жюль Кристоф.
           3 Лю Фюстек. "Журналь дез артист", 10 апреля 1887 г.
      
      Но мог ли Сёра не поддаться гипнотическому воздействию теорий Шарля Анри? 

Идеи ведь тоже принадлежат к установившемуся порядку жизни. Человек никогда не 
бывает хозяином своих мыслей. И дело не только в том, что они возникают в 
глубинах его 
существа, берут начало в его настроениях, желаниях, склонностях, проистекают из 
того, 
что с самого рождения заложено в его тканях и железах, важно еще и другое: 
однажды 
появившись на свет, идеи развиваются в соответствии с собственной жизненной 
силой и 
способностью к созреванию. Ничто не имеет конца. Все нарождающееся вызывает к 
жизни то, чему еще предстоит родиться. Встав на путь умозрительных построений, 
Сёра 
дал ход необратимому процессу. Идеи, порождаемые им, порабощают его, навязывают 

ему свою неизбежную цепочку. Согласно самой логике его мысли, установив законы 
гармонии цветов и оттенков, он непременно должен был выработать законы гармонии 

линий, последовать за Анри точно так же, как ранее он шел за Шеврёлем. Но эти 
законы 
гармонии линий подводят Сёра к области плоской живописи, декоративности, знака, 

области, где уже нет места страстным мотивам, побуждающим его заниматься 
живописью. И подобно тому, как художник не в состоянии (разве что отречься от 
того, 
что составляет саму его жизнь и служит ее оправданием) войти в эту новую 
область, он не 
способен и отказать себе в этой возможности, рискуя разрушить возведенное им 
здание.
      Тупик!..
      В творчестве Сёра намечается кризис. Кризис, грозящий, возможно, 
поражением. 
Сёра обладает слишком большой ясностью ума, чтобы этого не осознавать. Жизнь, 
одной 
из форм которой является жизнь разума, берет реванш.
      К марту следующего года, когда откроется четвертая выставка независимых, 
художник закончит "Натурщиц" и "Парад", полотно, на котором пестрое и шумное 
зрелище ярмарки превратилось по его воле в иератическую, тусклую и призрачную 
сцену. 
Можно сказать, что перед нами церемония, проникнутая печальной торжественностью,
 
имеющая отношение к какому-то неведомому культу...
      Синьяк торжествует.
      "Группа двадцати" удостоила его чести представлять в этом году вместе с 
Дюбуа-
Пилье неоимпрессионизм на ее пятой выставке, которая состоится в феврале в 
Брюсселе. 
Он пошлет туда двенадцать полотен. "Наша техника, - заявит он, - становится 
гораздо 
более понятной для зрителей, когда им показывают многочисленные примеры ее 
применения в различных целях". Конечно же, он поедет в Бельгию. Однако в этой 
поездке 
Сёра сопровождать его не будет.
      Синьяк торжествует, так как неоимпрессионизм продолжает свой неуклонный 
прорыв вперед, когда все вокруг пришло в движение, когда сталкиваются различные 
силы