его лучшими 
кусками, "как истый христианин", не преминул "осведомиться о состоянии духа в 
епархии" 4. 
Говоря о девицах с площади Пигаль, архиепископ, естественно, употреблял более 
мягкие 
выражения, чем Брюан. Проповедь, начатая за десертом и состоявшая из намеков и 
парафраз, 
затянулась и, казалось, никогда не кончится. Но вот архиепископ, запутавшись в 
собственных 
иносказаниях, остановился, чтобы отдышаться, и тут Лотрек схватил бутылку и со 
словами: 
"Выпейте, ваше высокопреосвященство, у вас же пересохло во рту" - наполнил ему 
рюмку.
           1 В 1886 г. Лотрек написал еще пять или шесть полотен: "Танцовщицы", 
"Женщина с розовым 
бантом", "У прачки" и др.
           2 Репродукция появилась в декабре и была напечатана на развороте.
           3 Но только один из рисунков, изображавший сцену в баре 
"Джин-коктейль", удостоился чести 
быть напечатанным ("Курье франсе", 1886 г., № 39).
           4 Ж. Е. С. Жанес.
       
       * * *
       Лотрек ликовал. После его многочисленных просьб родители наконец решили 
дать ему 
денег на собственную мастерскую. Как раз в это время освободилась мастерская на 
пятом этаже в 
доме на улице Тур-лак, там же, где жила Валадон. Лотрек тотчас же снял ее и 
договорился со 
своим товарищем Буржем, студентом-медиком, который проходил в то время практику 
в 
больницах, что они будут жить вместе в квартире на улице Фонтен, 19, рядом с 
домом Гренье.
       
ЧАСТЬ ВТОРАЯ
Неистовый
(1886-1896)
       
I
РЫЖАЯ РОЗА
       
Она рыжа, она лохмата.
Когда проходит эта псина,
Ей вслед кричат: вот рыжик, рыжик, -
в Монруже.
Аристид Брюан
       
       Кормон, оставив лишь несколько учеников, снова открыл свою мастерскую. 
Лотрека в 
списке исключенных не было, но тем не менее он мало пользовался благосклонным 
отношением к 
нему учителя. Отныне его жизнь как художника проходит за стенами мастерской 
Кормона. 
Случалось, правда, что он ковылял и туда, но редко.
       Зимой 1886-1887 годов его дружная компания, в которую входили Анкетен, 
Бернар и Ван 
Гог, работала очень плодотворно.
       Анкетен после возвращения из Ветёй, куда он ездил повидаться с Моне (эта 
встреча 
принесла ему лишь разочарование), увлекся дивизионизмом Сёра, который в августе 
и сентябре 
снова выставил свою "Гранд-Жатт" в Салоне независимых. Бернар, вернувшись из 
Бретани, тоже 
объявил себя приверженцем дивизионизма и, подражая Сёра, тут же набросал 
несколько пейзажей 
Аньера. Но вскоре он резко изменил свою манеру письма.
       Бернар показал свои работы на небольшой выставке художников в Аньере. 
Туда приехал 
Синьяк, неутомимый проповедник дивизионизма, и пригласил Бернара в свою 
мастерскую на 
площади Клиши. Что произошло между ними? Это осталось тайной для всех. Но, во 
всяком 
случае, Бернар сразу же отказался от принципов Сёра и Синьяка и избрал для себя 
прямо 
противоположную теорию.
       Надо добиваться, говорил он, индивидуального упрощения и яркого колорита,
 цвета 
большими плоскостями, синтетического и обведенного контуром. Японские эстампы, 
партию 
которых купил Ван Гог на набережной в Антверпене накануне своего отъезда во