лошадьми и экипажами. Воллар заказал ему цветную литографию для одного из своих 
"Альбомов 
художников-граверов" 3, и Лотрек обратился к теме, с которой начинал своей 
творческий путь: он 
нарисовал "Английский шарабан", поразительно передав движение. Он сделал еще 
одну 
литографию - "Экипаж, запряженный цугом".
       "Я напишу таких красавцев скакунов", - сказал когда-то Лотрек отцу. "Да, 
намалевать их 
на бумаге ты можешь", - ответил ему граф Альфонс.
       Живопись ничего не заменила. Зачем продолжать игру?
       В этот период Лотрек пишет несколько ню - рыжих женщин. Мрачные, желчные,
 
тяжелые картины. От тел этих женщин "в красных и зеленых прожилках" 4 веет 
могилой.
           1 Поль Леклерк.
           2 "Я совершенно точно помню, - пишет Леклерк, - что позировал в 
общей сложности не более 
двух-трех часов".
           3 Из воспоминаний Воллара: "Однажды вечером, когда я вернулся домой, 
прислуга сказала мне: 
"Недавно приходил какой-то странный господин, маленький такой. Я ему сказала, 
что мсье Воллара нет, и 
спросила, что передать вам, как его зовут, но он ничего не ответил, взял 
валявшийся кусочек угля и 
нарисовал на обратной стороне картины, которая стояла прислоненная к стене, 
человечка. Потом ушел". В 
то время Боннар работал над декоративным холстом для моей столовой, и вот на 
обратной стороне одного 
из его этюдов Лотрек вместо визитной карточки набросал свой силуэт".
           4 Ж. Лассень.
       
       * * *
       Часть лета 1897 года Лотрек провел в Вильнёв-сюр-Ионн, у Натансонов. Там 
он написал 
два портрета Мизии - один в домашней кофте, второй - за пианино. Раз по десять 
в день он 
просил Мизию сыграть ему одно и то же произведение: "Афинские руины" Бетховена. 
"Ах, какая 
это прелесть, "Руины"! Еще раз "Руины", Мизия!"
       Художник и молодая женщина часто уходили в сад поваляться на траве. Там 
они играли в 
игру, которая в равной мере развлекала обоих: Мизия садилась на землю, 
прислонившись спиной 
к дереву, и читала или делала вид, что читает, а Лотрек, вооружившись кистью, 
щекотал ей 
ступни, на которых, как он утверждал, он видел "воображаемые пейзажи". Эта игра 
могла 
продолжаться много часов.
       Сколько женщин так никогда и не узнали, как их любил Лотрек!
       Однажды утром Натансоны были разбужены выстрелами, доносившимися из 
комнаты 
Лотрека.
       В ужасе они бросились туда.
       Лотрек, сидя на корточках на кровати, стрелял в паука, который в 
противоположном углу 
комнаты плел свою паутину.
       
ЧАСТЬ ЧЕТВЕРТАЯ
Собака в очках
(1897-1901)
       
I
МАДРИДСКИЙ КУРОРТ
       
Не жди меня сегодня вечером, ибо ночь будет 
черна и бела.
Жерар де Нерваль. "Последнее письмо"
       
       У друзей Лотрека затеплилась надежда.
       В одном баре на улице Вольней какой-то американский генерал с 
убежденностью 
новообращенного рассказывал каждому, кто изъявлял желание его выслушать, как 
ему удалось 
излечиться от алкоголизма. Добровольно пройдя курс лечения в больнице, этот 
человек, который 
раньше целыми днями пил виски, теперь вполне удовлетворялся лимонадом.
       "Великолепно, правда?" - восклицал Лотрек, восхищаясь такой силой воли. 
Он стал 
часто заходить в этот бар полюбоваться генералом. "А вдруг и на Лотрека