Леваллуа-Перре - был видным деятелем в спортивной среде.
       После того как в 1888 году Дюнло изобрел пневматическую шину, 
велосипедный спорт 
расцвел с небывалой силой. Это увлечение охватило все слои общества, даже в 
Булонском лесу 
между экипажами разъезжали такие элегантные велосипедисты, как принц де Саган 
или генерал 
Галифе в военной форме. Не, прошли мимо этого "красивого спорта" и женщины. 
Сменив юбку 
на зуавские шаровары, cycle women, "третий пол", как их называли, 
путешествовали по 
предместьям Парижа и за городом 2. В газетах можно было прочитать такое 
объявление: "Дама-
велосипедистка, 45 лет, хочет познакомиться с мужчиной, имеющим велосипед" 3.
           1 "Это ужасный человек!" - воскликнула однажды Марсель Лендер, когда 
кто-то из ее близких 
заговорил с ней о таланте Лотрека. Но, спохватившись, тут же добавила: "Ко мне 
он хорошо относится... Но 
что касается портрета, то я с вами не согласна..." (из книги "Танцы на 
каталонской лужайке" Альбера 
Фламена).
           2 Вскоре в Париже их появилось так много, что префект полиции 
запретил женщинам носить 
велосипедные брюки в черте города.
           3 Приводится Ж. Адемаром.
       
       В печати стала регулярно появляться хроника, посвященная новому виду 
спорта, но 
"веломанов" это не удовлетворяло. Их страсть была настолько велика, что 
обеспечивала 
существование нескольких специализированных журналов и газет, вроде той, 
редактором которой 
был Тристан Бернар.
       Первые велосипедные гонки состоялись после Второй империи, и с тех пор 
они неизменно 
пользовались большим успехом. Элегантные мужчины и роскошные женщины заполняли 
трибуны 
велодромов, на которых под грохот оркестра проходили соревнования.
       Тристан Бернар, в галифе и в котелке, руководил гонками. Естественно, 
что ему не стоило 
никакого труда убедить Лотрека в занимательности такого зрелища.
       В Тристане Бернаре Лотрека больше всего привлекало его увлечение спортом,
 та 
эрудиция, которую он проявлял в разговоре о спортсменах или лошадях. Он мог с 
точностью, без 
единой ошибки, ничего не забыв, перечислить родословную любого чистокровного 
рысака, 
участника гладких бегов или скачек с препятствиями. По словам Поля Леклерка, он 
делал это "с 
уверенностью преподавателя истории, который рассказывает генеалогию Капетингов".

       Тристан Бернар ввел Лотрека в среду гонщиков, тренеров, представителей 
конкурирующих фирм, выпускающих разные марки велосипедов. Отныне почти каждое 
воскресенье Лотрека можно было увидеть среди официальных лиц на велодроме или у 
трека, а 
еще чаще - в помещении для участников гонок. На сами гонки, в общем-то, ему 
было наплевать. 
Его привлекало иное - ладные фигуры спортсменов, их мускулы, напряженные во 
время 
состязаний или расслабленные во время отдыха, когда они отдают себя во власть 
массажиста.
       Лотрек расхаживал по велодрому в сопровождении Тапье, время от времени 
останавливался и взглядом показывал кузену на какого-нибудь атлетического 
сложения гонщика: 
"Красота!" Затем, со свойственной ему привычкой подмечать в людях забавное, 
добавлял: 
"Похож на камбалу, у него оба глаза с одной стороны носа".
       Гонщики вызывали у него не меньший восторг, чем танцовщицы или акробаты. 

Велосипедисты также были для него воплощением движения, физической силы, 
ловкости - всего 
того, что Лотреку не было дано, того, чем он мог наслаждаться только зрительно, 
мог лишь 
изображать на бумаге. Ничто так не привлекало Лотрека, как вид какого-нибудь 
верзилы, 
напрягшего свои мускулы. "Разве он не прекрасен?"
       "Он" - длинный, поджарый Зиммерман, победитель гонки на две тысячи 
метров, 
крылатый американец, который был таким нескладным, когда ходил, а на велосипеде 
сразу же