В этом 
заведении с закрытыми ставнями Лотрек превращался в мсье Анри, художника, 
принца. "Он 
потакает чревоугодницам, приносит вино любящим выпить, смешит хохотушек". Он 
каждый раз 
приходил с охапками цветов, вызывая детский восторг у жительниц дома, и каждая 
спешила 
украсить букетом свою спальню. А ему их радость доставляла такое же - а может, 
и большее - 
удовольствие, как ласка и внимание, которыми его здесь окружали. Проститутки не 
только 
утоляли его плотоядный голод, они дарили ему нежность, "а ведь это лакомство не 
купишь". "В 
воскресенье, - рассказывал Лотрек, - меня разыгрывают в кости". В их свободные 
часы Лотрек 
устраивал бал. Они вальсировали друг с другом под звуки механического пианино. 
В своих 
прозрачных одеяниях они были прекрасны, как грации в "Весне" Боттичелли.
       Лотрек наслаждается обнаженным телом. Его отношения с женщинами 
предельно просты. 
"Маленький Приап" раз и навсегда решил ничему не удивляться и бравировал этим, 
прикидывался свободным от всяких предрассудков.
       Но, несмотря на свое фанфаронство, Лотрек многому изумлялся, хотя и 
скрывал это. Он 
отнюдь не был таким уж искушенным, даже, пожалуй, был наивным, да, да, именно 
наивным. При 
всем своем беспутном образе жизни он сохранял душевную чистоту, он был из тех, 
к кому не 
пристает никакая грязь. Его поражало, до какой степени разврата может дойти 
человек. И в то же 
время это вызывало в нем какое-то злорадство.
       Любовь интересовала его во всех ее проявлениях, ведь в этой области он 
всегда чувствовал 
себя браконьером. Атмосфера дома терпимости пьянила его. Извращения клиентов 
приводили его 
в изумление. Какая изобретательность! Сколько гнусности! Сколько уродства! И 
после этого люди 
смеют осуждать человека, изгонять его из своего общества только за то, что он 
уродлив внешне.
       Он с любопытством, задумчиво созерцал кнуты, плетки, крест, железный 
ошейник и 
прочие и прочие орудия истязания, которые находились в комнате пыток. Бордель 
на улице Мулен 
был первоклассным: его обитательницы по желанию клиентов могли нарядиться 
невестами, 
монахинями, боннами. Была здесь, конечно, и негритянка. Лотрек в восторге 
рассказывал, что 
некий господин приходил сюда еженедельно "примерять кукольные шляпки", а одна 
из 
проституток разыгрывала роль модистки. ""Этот миниатюрный головной убор, - 
говорила она, 
расправляя складки, - поразительно идет вам, мадам", и кокетка от удовольствия 
пускала 
слюну" 1. А другой... Вот эти погружения в ад помогали Лотреку на время забыть 
о своей судьбе. 
Он пел своим звонким голосом:
Я сын Коралии
И всей компании...
       В публичном доме на улице Мулен Лотрек пишет портреты своих подруг: 
Марсели, 
Роланды, Габриэли, Ла Татуэ - двадцать сцен интимной жизни этого мирка, 
скрытого от всего 
света.
       Извечные жесты! Женщина, надевающая чулок... Кто она? Герцогиня или 
проститутка? А 
эти две обнявшиеся женщины - к какому кругу принадлежат они? Трудно сказать... 
Светские 
дамы и проститутки - так ли уж они отличаются друг от друга?
       Наконец двери дома закрывались, и сразу же здесь начиналась будничная, 
спокойная, 
"семейная" 2 жизнь.
       Убирались плетки и хлысты. Складывались в шкаф костюмы монахинь и 
короткие детские 
юбочки, приходил разносчик с землистым лицом и приносил хозяйке чистое белье из 
прачечной, 
девицы напевали сентиментальные романсы или писали письма своим "возлюбленным".
       Вот эту будничную, спокойную жизнь и показывал Лотрек. Но иногда из-под 
его кисти 
выходили и более разоблачающие картины. Побывав случайно в одном 
третьеразрядном