за вход по 
двадцать пять сантимов. И еще двадцать сантимов стоила каждая кадриль. 
"Раскошеливайтесь!" 
- кричал "зазывала", пробираясь среди парочек. В полночь заведение закрывалось.
       Ренуар часто приходил в "Ле Мулен де ла Галетт" с Жоржем Ривьерой, Фран-
Лами и их 
близким другом Норбером Генеттом, двадцатидвухлетним художником. Ренуару очень 
нравилось 
балагурство этого сына парижских предместий. Здесь они порой встречали Жерве, 
Корде и Дега. 
Впрочем, и многие другие художники приходили в "Ле Мулен". Они смешивались 
здесь 
с толпой 
завсегдатаев, людьми семейными, мало похожими на обычных посетителей подобного 
рода 
танцевальных площадок и прочих заведений у подножия холма, таких, как "Ла Рен 
Бланш", 
"Л'Элизе-Монмартр", "Ле Шато Руле" или "Ла Белль ан-Кюисс", переименованная 
теперь в "Ла 
Буль Нуар".
       Среди этой публики Ренуар чувствовал себя как рыба в воде. В теплое 
время 
года здесь 
всегда царила атмосфера народного гулянья. Сарай распахивали настежь, и танцоры 

высыпали во 
двор - он тянулся позади эстрады для музыкантов, и земля на нем была выровнена. 

Здесь они 
кружились под жирандолями в тени чахлых акаций. Вокруг стояли столики и скамьи. 

И пока 
молоденькие Монмартрские девушки отплясывали со своими кавалерами, их семьи с 
выводками 
ребятишек рассаживались вокруг столов, болтали, смеялись и грызли галеты, 
запивая их пивом 
или вином. Мелодии польки и кадрили, возгласы и крики, доносившиеся из соседних 

двориков, 
где девчонки и мальчишки передразнивали танцующих, и с карусели, расположенной 
позади 
мельниц, - все это оживление наполняло радостью сердце Ренуара 1. Это зрелище, 
которое 
многие сочли бы вульгарным, было для него воплощением народного здоровья: 
"Свобода, никогда 
не доходящая до разнузданности! Бесшабашность, никогда не доходящая до 
грубости!" Видел он 
в этом и современное воплощение того, что существовало и будет существовать 
всегда, - образ 
вечной молодости (о Ватто!), пьянеющей от танцев и любви.
           1 Впоследствии "Ле Мулен де ла Галетт" сильно изменилась (см. "Жизнь 

Тулуз-Лотреку", ч. I, гл. 
3).
       
       Ренуар набросал по памяти эскиз бала под открытым небом. Однажды этот 
набросок 
привлек внимание Фран-Лами, рассматривавшего картины в мастерской на улице Сен-
Жорж. 
"Непременно напишите эту картину! " - сказал он Ренуару. Ренуар и сам об этом 
мечтал: он уже 
много месяцев обдумывал, как бы написать прямо на месте большую картину - бал в 

"Лe Мулен 
де ла Галетт". Но как трудно было осуществить этот замысел! Нужны были 
натурщицы, 
помещение, где хранить картину и все свои принадлежности и временно поселиться 
самому, и 
наконец, деньги, чтобы покрыть дополнительные расходы.
       Но как раз в это время Ренуару щедро заплатили за портрет молодой 
женщины 
с двумя 
дочерьми - тысячу двести франков. Он решился и однажды теплым майским утром 
отправился 
на Монмартр с Ривьерой, чтобы найти подходящее помещение. Они долго бродили по 
холму и 
наконец свернули в маленькую крутую улочку старого предместья - улицу Корто. 
Тротуара здесь 
не было, вымощена улица была плохо, посередине проходила сточная канава, по