намерений.
       Сплотившись вокруг Метте, члены семьи Гад и их друзья держались с 
Гогеном 
отчужденно, почти враждебно. Они смотрели на него с холодным и вежливым 
любопытством, к 
которому примешивались удивление и неприязнь. Для этих людей в жизни 
существовала только 
одна ценность - деньги и социальное положение. Поступок Гогена озадачил их, 
поставил в 
тупик. Не случайно этот человек, который ведет себя и рассуждает иначе, чем все 

они, не знает их 
языка. Они смотрели на Гогена с инстинктивным недоверием, какое люди испытывают 

к тому, что 
им чуждо.
       Гоген надеялся, что найдет в Дании семью, опору, но обрел лишь свое 
прежнее 
одиночество. Он просил убежища, но его не приняли в клан. Его порыв угас, он 
снова оказался 
предоставлен самому себе.
       "Нечего сказать, приятная страна эта Дания!"
       Окружавшая его среда коробила и раздражала Гогена своей 
посредственностью. Датчане 
- отвратительные буржуа, реакционеры и шовинисты, негодовал Гоген. Они 
отличаются рабской 
приверженностью к внешним формам, и при этом показной добродетелью и 
ханжеством; 
у них 
принята система "пробного обручения", которое "покрывает все грехи", зато 
внебрачные связи 
караются тюремным заключением. Вдобавок они начисто лишены вкуса и способны, 
например, 
какую-нибудь мебель настоящей художественной работы накрыть "дешевой тряпкой за 

несколько 
франков". Картины Рембрандта плесневеют в музеях, куда никто никогда не 
заглядывает. Датчане 
предпочитают семейные посещения храмов, "где им читают Библию и где можно 
одеревенеть". 
Они создали музей своего соотечественника - скульптора Торвальдсена. Музей этот 

отвратителен. "Я посмотрел, что там выставлено, хорошенько посмотрел, и у меня 
голова пошла 
кругом. Греческая мифология, ставшая скандинавской, а потом, после еще одной 
стирки, - 
протестантской. Венеры опускают глазки и стыдливо кутаются во влажное белье. 
Нимфы танцуют 
джигу. Да, да господа, они танцуют джигу - поглядите на их ноги". На взгляд 
самых смелых 
датских художников, великие живописцы современности - это де Ниттис 34 и 
Бастьен 
Лепаж 35, 
которые якобы "завершили дело импрессионистов". Балаган! И, однако, Гоген 
мужественно 
принялся за дело. Он заказал себе почтовую бумагу на бланке с надписью:
       "Специальная фабрика
       по производству непромокаемых
       и водоустойчивых тканей
       Дилли и Компания Рубе
       Представитель
       Поль Гоген"
       Прилежно изучая датский язык, Гоген одновременно начал вести переговоры 
с 
железнодорожными и судоходными компаниями, гражданскими больницами и военными 
госпиталями, пытаясь продать им брезент и вальтрап.
       Когда речь заходила о коммерции и о деньгах, семейство Гад старалось 
помочь Гогену и 
поддержать его своими связями. Один из родственников, Херман Таулов, фармацевт 
из 
Кристиании, предложил даже войти с Гогеном в долю и выяснить, что можно продать 

в Норвегии. 
Гоген поспешил принять предложение Таулова. Он считал, что Херман человек 
"оборотистый", а 
с норвежцами, "совсем не похожими на датчан, дела вести легко. Этот народ 
внимательно следит 
за всеми новыми изобретениями и готов быть среди первых. А о народах-
консерваторах я больше 
и слышать не хочу".