всем, я 
останусь философом, но при этом буду такой ласковой и приветливой, что все 
мужчины захотят 
жениться на женщинах-философках".
       Но после свадьбы, которую отпраздновали в начале 1821 года, добрых 
намерений Флоры 
хватило ненадолго. Медовый месяц быстро приобрел привкус дегтя. Шазаль спас 
Флору от 
нищеты. На ее месте многие женщины испытывали бы благодарность к мужу, тем 
более, что ей 
должна была льстить чисто женская власть над ним - муж был влюблен в нее, как в 

первые дни. 
Но Флора вздыхала и втайне раздражалась.
       Шазаль был человеком заурядным, не очень умным, не слишком честолюбивым, 

его 
вполне устраивали тесные рамки его незаметного существования, да он и не 
способен был 
стремиться к более широким перспективам. Он всячески старался угодить жене, но 
что значили в 
глазах Флоры жалкие знаки его внимания, когда всем своим существом она рвалась 
к 
жизни иного 
размаха, когда она видела в любви "дыхание бога, его животворящую мысль, 
созидающую 
великое и прекрасное"? Покорный муж очень скоро стал ненавистен ей своей 
заурядностью.
       Родился ребенок, за ним второй. Флора мало интересовалась детьми, 
предоставив их 
попечениям своей матери. Она чувствовала, что ее засасывает трясина брака, 
которого она сама 
когда-то желала. С каждым днем она все больше презирала своего мужа. Она 
накапливала против 
него обиды, стала укорять его, что он игрок и транжирит деньги, принадлежащие 
семье. Обвиняла 
его во вспыльчивости, будто не она сама - воплощенная несдержанность - была во 
многом 
виновата в том, что между ними стали разыгрываться скандалы, становившиеся с 
каждым месяцем 
все более бурными. Флора с такой оскорбительной откровенностью выказывала мужу 
свое 
презрение, что он уже не мог его не замечать и жестоко страдал.
       Оскорбленный муж забросил свою мастерскую - Флора под предлогом 
нездоровья 
отказалась помогать ему в работе. Дела пошатнулись, стали идти все хуже и хуже, 

Шазаль 
перестал зарабатывать деньги, оттягивал платежи, влезал в долги. Для Флоры это 
был новый 
повод обвинять мужа и тяготиться браком, на который - как она теперь уверяла - 
ее толкнула 
мать. Но какой другой брачный союз мог бы удовлетворить Флору? Ее стремление к 
независимости было так велико, что при малейшем покушении на ее свободу она 
становилась на 
дыбы. Вновь и вновь повторяя свои жалобы, она бунтовала против подчиненного 
положения, на 
которое нравы и законы эпохи обрекают женщин. Она провозглашала право женщины 
на 
эмансипацию. Вскоре она дала себе слово подать пример другим, "стать свободной" 

- и вести 
себя, как "женщина, свободная в полном смысле этого слова". Это не были пустые 
слова.
       В 1825 году Флора снова забеременела. Но ожидание ребенка не заставило 
ее 
отложить 
свой план. Ей представилась возможность совершить небольшое путешествие - она 
воспользовалась предлогом и исчезла из дома. Шазаль лишь много позже увидел 
свою 
дочь 
Алину, которую Флора родила в октябре.
       После этого следы Флоры почти совсем теряются на несколько лет. Детей 
взяла к себе ее 
мать. Флора, по-видимому, бралась за различную работу. Недолгое время работала, 

как прежде, 
колористкой, служила кассиршей у кондитера, потом устроилась горничной в 
семейство англичан. 
Она изъездила Европу, побывала в Великобритании, Швейцарии, Испании и Италии.