неуверенной в своем завтрашнем дне.
       Подыскивая какое-нибудь место для Гогена, Гюстав Ароза решил устроить 
его 
к 
биржевому маклеру Полю Бертену, контора которого находилась на улице Лафит, 1. 
Зять Бертена, 
Адольф Кальзадо, директор финансовой газеты, издававшейся в Париже на испанском 

языке, 
"Фундос публикос", был в то же время директором этой фирмы. Гоген получил 
должность 
посредника.
       Курсы на бирже в этот момент упали довольно низко, объем сделок 
сократился, но 
сведущие люди ожидали, что положение скоро изменится. Необходимость 
восстановить 
то, что 
разрушила война, пополнить запасы товаров и даже выплатить пять миллиардов 
франков 
контрибуции немцам должна была в ближайшем будущем вызвать большое финансовое 
оживление.
       Гоген никак не был подготовлен к тому, чтобы стать биржевым посредником. 

Но эта 
профессия не требовала специальных познаний. Посредники получали распоряжения о 

купле и 
продаже от биржевых спекулянтов, собиравшихся в кафе неподалеку от биржи или на 

бульварах и 
обсуждавших там свои дела, и заносили их в записные книжки. Многие молодые люди 

из 
приличных семей, аристократы и буржуа, нашли в этой профессии удобный способ 
зарабатывать 
на жизнь или округлить свое состояние.
       Гоген прекрасно справлялся с доверенным ему делом. Если бы не его 
медленная, 
тяжеловатая, чуть враскачку походка, какой обычно ходят моряки, трудно было бы 
узнать 
бывшего матроса в этом молодом, элегантно одетом человеке, в цилиндре, который 
старательно 
заполнял свою книжицу, под диктовку клиентов кафе Тортони или в Английском кафе.
 
Однако его 
первые шаги ознаменовались маленьким происшествием.
       В ту пору служащие биржевых маклеров имели обыкновение разыгрывать 
новичков. Когда 
Гоген в первый раз вошел в огромный зал биржи, его коллеги дважды сбили с него 
цилиндр. 
Заметив, что над ним потешаются, Гоген бросился к группе зубоскалов, схватил 
одного из них за 
горло - кисти у Гогена были узкие, но пальцы длинные - и стал душить. У него с 
большим 
трудом вырвали его "жертву".
       На бирже Гоген не завел себе друзей. В кругу биржевиков, как за десять 
лет до того в 
семинарии и позже во флоте, он держался особняком. Его отношения с окружающими 
почти 
всегда ограничивались профессиональными рамками. То, что занимало или забавляло 

его коллег, 
оставляло его равнодушным. Чужак. Ни с кем настоящей душевной близости. Его 
считали 
странным, скорее, неприятным. Его замкнутость принимали за высокомерие, тем 
более что на 
деловом поприще Гоген действовал довольно успешно. Скупой на слова, посредник 
умел, однако, 
убедить нерешительных биржевых спекулянтов, соблазнить их выгодной перспективой,
 
выдать 
надежду за уверенность. А так как биржевые курсы неуклонно повышались, его 
прогнозы часто 
оправдывались. Бертен был очень доволен своим посредником. Ароза радовался, что 

выбрал для 
Поля именно это поприще.
       Вообще с семьей Ароза отношения у Гогена были прекрасными. В их доме 
задумчивый 
Гоген совершенно преображался. Он становился оживленным. Его лицо, почти всегда