семь 
тонн. В конце октября 1866 года судно отправилось из Гавра в кругосветное 
плавание, 
рассчитанное больше чем на год *.
       * Это плавание продолжалось ровно тринадцать с половиной месяцев. Оно 
единственное из всех 
плаваний Гогена, подробности которого нам до сих пор неизвестны (не считая 
Вальпараисо), но я смог 
восстановить его в общих чертах благодаря разбросанным в разных местах 
указаниям: в томе воспоминаний 
Гогена "Прежде и потом" (Иквикве), в его переписке (Табога), в интервью, данном 

им "Эко де Пари" 13 мая 
1895 года (Таити), в двух статьях Октава Мирбо, опубликованных той же газетой 
18 
февраля 1891 и 14 
ноября 1893 года (Таити), и в книге Шарля Мориса о Гогене (Индия).
       
       Направившись сначала в Кардиф, "Чили" двинулось по пути, уже знакомому 
Полю, в 
Южную Америку, потом к Патагонии и Магелланову проливу - к холодной и 
неприветливой 
оконечности континента, где спал последним сном Кловис Гоген.
       Для второго лейтенанта этот путь был и знакомым и незнакомым. Когда 
трехмачтовик шел 
вдоль чилийского побережья, не было ли у Поля такого чувства, будто он 
совершает 
паломничество? Из Вальпараисо парусник направился к Иквикве, и тут - о 
воспоминания! - 
земля вдруг заходила ходуном. Дома рушились, корабли подбрасывало на волнах. 
Уже 
чувствовалась близость Перу.
       Вдоль перуанских берегов трехмачтовик двигался к Центральной Америке. 
Возможно, он 
заходил в какой-нибудь порт, может быть, даже в Каллас. Но для Поля Лима была 
отныне 
недосягаема. "Все или ничего", - заявила Алина генералу Эченикве. Лима стала 
теперь просто 
названием грезы, цветом мечты.
       Сквозь эту мечту Поль и глядел на мир, на города, куда заходил его 
корабль.
       Неподалеку от порта Панама, куда в ту пору заходили только маленькие 
суденышки, 
"Чили" пришлось бросить якорь у Табоги - одного из многочисленных островов, 
разбросанных в 
заливе. Табога, гористый островок два километра в длину и полтора километра в 
ширину, на 
триста метров вздымался над зеркалом вод Тихого океана. Тамариндовые деревья, 
пальмы и 
олеандры купались в солнечном свете. Туземцы ходили почти голые и жили, не зная 

забот, потому 
что природа щедро наделяла их плодами, рыбой и раковинами - всем тем, что им 
было нужно. 
Глазами своей мечты смотрел Поль на этот остров вечной весны.
       Вскоре ему открылись и другие острова - Полинезия, Таити... Поль глядел 
на эту 
"очарованную землю", "девственную землю", где жил "примитивный и простой народ".
 
Вазы, 
керамические изделия инков оживали в потемках дома в Сен-Клу. Детство Поля 
смыкалось с 
детством человечества. Океан катил на песчаные отмели длинные, бормочущие волны,
 
которые 
навевали покой, точно материнская колыбельная песня.
       Алина пела сыну песни в доме дона Пио. Поль еще не знал, что голос 
матери 
умолк, умолк 
навеки. Только когда он прибыл в Индию, ему сообщили, что Алина умерла в 
Сен-Клу 
7 июля.
       Поль Гоген еще не знал, что его детство умерло.
       
II
ЧЕЛОВЕК С ПЕЧАТЬЮ НА УСТАХ
       
В эту самую ночь открылось во мне мое 
внутреннее око, и предстали ему небеса, мир 
идей и бездны ада,