Тюдель, 25. 
Отныне здесь в одиночестве жил тридцатисемилетний холостяк дядя Зизи. Он 
приютил 
у себя 
невестку с детьми - Мари и малышом Полем.
       Зачисленный экстерном в орлеанский пансион, малыш Поль посещал занятия, 
совершенно 
выбитый из привычной колеи. До сих пор он говорил почти только по-испански и 
теперь плохо 
понимал и учителей и товарищей, среди которых чувствовал себя чужестранцем.
       Он чувствовал себя чужестранцем в этом французском городе, с его серыми 
стенами, под 
французским небом, с которого на землю лились потоки холодного дождя. Бледные 
лица, 
приглушенные краски. Даже мать Поля утратила свою жизнерадостность - она стала 
грустной, 
озабоченной.
       В 1856 году, через год после приезда Алины в Орлеан, дон Пио испустил 
последний вздох. 
В своем завещании он не забыл дочери Флоры Тристан и назначил ей ренту размером 

около 25 
тысяч франков. Но, пользуясь отсутствием Алины, клан Тристан Москосо в Лиме 
пустился на 
всевозможные ухищрения, чтобы не исполнить последней воли покойного. Алина 
требовала своих 
прав. Через некоторое время Эченикве, которого после победы генерала Кастильи 
осудили на 
изгнание, приехал во Францию и предложил Алине договориться полюбовно. Но их 
встреча 
окончилась полным разрывом - Алина гордо ответила Эченикве, что хочет получить 
"все или 
ничего".
       Теперь Алине не на кого было рассчитывать, кроме как на самое себя. 
Правда, наследство 
дедушки Гийома было не таким уж маленьким. Его оценивали в добрых пятнадцать 
тысяч 
франков. Но половину его составляли земли, виноградники, дома, приносившие 
незначительный 
доход. Так или иначе, оно не могло обеспечить существования Алины и ее детей. 
Алина решила 
переехать в Париж и открыть швейную мастерскую. Но для этой цели ей надо было 
продать часть 
недвижимости Гийома Гогена.
       Тревоги Алины, ее долгие серьезные разговоры с дядей Зизи отзывались на 
малыше Поле. 
Кловис Гоген недаром эмигрировал в Перу. Дядя Зизи, который во время переворота 

Луи-
Наполеона принял участие в демонстрации в защиту Республики, организованной 
перед ратушей 
несколькими сотнями орлеанских жителей, был арестован и приговорен к высылке в 
Африку. 
Приговор впоследствии был смягчен: отбыв наказание в тюрьме, дядя Зизи смог 
вернуться в 
Орлеан, где проживал "под надзором". Кстати, Андре Шазаль тоже был освобожден в 

марте 1856 
года после семнадцатилетнего заключения - ему сократили срок наказания на три 
года. Местом 
жительства ему был назначен - Эвре *.
       * Он умер в этом городе в 1860 году, тщетно пытаясь добиться от 
префектуры разрешения съездить 
в Париж, "чтобы собрать там остатки средств для поддержания моральных и 
физических сил".
       
       В саду дома на набережной Тюдель малыш Поль закатывал скандалы, яростно 
топал 
ногами. "Что с тобой, малыш?" - спрашивал дядя Зизи. Малыш Поль, продолжая 
топать ногами, 
кричал: "Мальчик злой!" "Уже ребенком я судил себя и хотел, чтобы об этом знали 

другие", - 
писал позднее Гоген, не желавший, чтобы его считали мягкосердечным. А бывало, 
что мальчик 
молчаливо замыкался в себе и думал о чем-то своем.
       В пансионе успехи его были невелики. Равнодушный к предметам, которым 
его 
обучали, 
он предавался мечтам. Он отнюдь не считался хорошим учеником. Правда, его