голова. Он мне очень понравился". Мирбо обещал, что, не откладывая, приедет в 
Париж 
посмотреть те картины и керамические произведения, которых он не видел, и 
освежить в памяти 
те, что были ему уже знакомы, чтобы затем обратить на их автора внимание 
широкой 
публики - 
за год до этого он таким образом поддержал бельгийского поэта Мориса Метерлинка 

91, имя 
которого в ту пору было никому не известно.
       Гоген постарался привлечь на свою сторону всех, кого мог. Он призвал на 
помощь друзей, 
обратился даже к Писсарро, который согласился ему помочь, хотя и с большой 
неохотой.
       "Нам приходится бороться с гениями, на редкость честолюбивыми, которые 
хотят одного 
- подавить все, что попадается им на пути, - писал шестидесятилетний художник 
сыну 
Люсьену. - Это отвратительно. Если бы ты только знал, как пошло и при этом как 
ловко 
действовал Гоген, чтобы заставить выбрать себя (именно выбрать) гением! Не 
оставалось ничего 
иного, как помочь ему в его восхождении. Всякий другой на его месте усовестился 

бы и 
отступился! "
       Продажа должна была состояться 23 февраля. До этого предполагалось 
устроить выставку 
- в субботу у Буссо и Валадона, в воскресенье в Отеле Друо. Кроме Мирбо, 
которому не без 
труда удалось добиться согласия редакции "Фигаро" на опубликование передовой 
статьи о 
Гогене, еще два критика - Гюстав Жоффруа 92 и Роже Маркс 93 - обещали 
поддержать 
художника. Что до Орье, он спешил закончить большую статью о Гогене, над 
которой 
уже давно 
работал. "Все тщательно подготовлено", - писал Гоген жене. Он рассчитывал, если 

на его 
картины найдутся покупатели, которые не постоят за ценой, приехать в Данию, 
чтобы перед 
отъездом в Океанию проститься со своими. Он уже предупредил об этом Метте.
       "Могу ли я приехать в Копенгаген обнять своих детей, и чтобы ты и твое 
семейство не 
заклеймили меня при этом как человека несерьезного? Не беспокойся, я тебе не 
причиню хлопот 
- несколько дней, что я инкогнито пробуду в Копенгагене, я проживу в гостинице".
 
Метте 
согласилась и поручила Гогену привезти ей из Парижа корсеты.
       Приближался день распродажи. Гоген признавался, что "очень волнуется". 
За 
неделю до 
аукциона, в понедельник 16 февраля, прогремел первый звук трубы Мирбо - он 
опубликовал в 
"Эко де Пари" статью, которая должна была стать предисловием к каталогу 
выставки 
Гогена.
       "Мне стало известно, - писал Мирбо в этой статье, где подробно излагал 
творческий путь 
художника, - что господин Поль Гоген собирается уехать на Таити. Он намерен 
прожить там 
несколько лет в одиночестве, построить хижину и вновь начать работать над тем, 
что постоянно 
занимает его мысли. Меня заинтересовал и растрогал этот человек, стремящийся 
прочь от 
цивилизации, сознательно ищущий забвения и тишины, чтобы глубже почувствовать 
самого себя, 
явственнее услышать внутренние голоса, которые заглушает шум наших страстей и 
споров. 
Господин Поль Гоген - художник на редкость незаурядный, волнующий... Мечты не 
дают покоя 
этому пламенному мозгу. Они ширятся и становятся все более пылкими по мере того,
 
как он 
приходит ко все более полному выражению самого себя. И вот его охватила тоска 
по 
тем странам,