крупные надшахтные строения и терриль. Посылаю тебе набросок, чтобы ты 
представил себе 
эту картину... Нравится ли тебе сама идея рисунка?" Теперь Винсент шлет Тео 
одно 
письмо за 
другим, то по-голландски, то по-французски ; каждое содержит подробный отчет о 
его работе. 
Для сомнений уже не осталось места. 7 сентября Винсент сообщил Тео, что почти 
две недели 
работал над упражнениями Барга "с раннего утра и до самого вечера, и так каждый 

день, мне 
казалось, что я набираю силу... Не с меньшим, а, возможно, с еще большим 
усердием я теперь 
копирую "Полевые работы"... Что же касается "Сеятеля" ("Сеятеля" Милле), - 
добавляет 
он, - то я рисовал его уже не менее пяти раз, дважды малым форматом и трижды 
более 
крупным, и все же я снова буду его рисовать, настолько эта фигура меня 
интересует..."
     Углекопы. Ткачи. Сеятель... "Я исступленно работаю", - пишет Винсент. 
Отныне перед 
ним - огромное невозделанное поле. Сеятель!.. Разве сам он не сеятель, фигура, 
символизирующая человека-творца, сеятель, который идет вперед размашистым шагом,
 
наступая на комья земли, и широким жестом бросает в ее разверстое чрево зерно - 

залог 
летнего урожая? Он работает по Баргу, копирует Милле, изучает труды по анатомии 

и 
перспективе. "Путь к знанию тернист, и сплошь и рядом эти книги вызывают острое 

раздражение, - вздыхает он, изнывая от нетерпения. -... Но я надеюсь, что 
тернии 
в свое 
время обернутся цветами, а борьба, которую я веду, при всей ее кажущейся 
бесплодности 
подобна родовым мукам. Сначала - боль, после - радость". Весь дрожа от 
лихорадочного 
нетерпения, Винсент мечтает скорее миновать переходный этап. "Я не мог 
удержаться, - 
признается он, - и снова выполнил в довольно крупном масштабе рисунок, который 
изображает углекопов, бредущих на шахту". Но он счастлив. "Я не в силах 
выразить, как я 
счастлив, что снова взялся за рисование", - говорит он.
     Солнце взошло над голой пустынной землей, несущей в своем чреве июльскую 
жатву.
     
     
Часть вторая. "СМЕРТЬ ДЛЯ ЖИЗНИ"
(1880-1885)
     
I. РУКА НА ОГНЕ
     
    Коль постигнуть не далось
    Эту "смерть для жизни",
    Ты всего лишь смутный гость
    В темной сей отчизне.  
    Гёте "Западно-Восточный диван"
     
     В Кэме Винсент работал с необыкновенным рвением, ни на минуту не закрывая 
папки с 
рисунками. "Погоди, - писал он брату, - может быть, скоро ты убедишься, что и я 

тоже 
труженик".
     Жизнь, которую он вел в последние месяцы, истощила его физически и духовно.
 
Однако 
запас его жизненных сил был огромен, и теперь, когда ему улыбнулась надежда, он 

быстро 
вновь обрел здоровье и силы. Вместе с душевным спокойствием к нему вернулась 
энергия, и, 
по его словам, он "с каждым днем" все больше ее ощущал. Да, он нашел сферу 
свободы в 
рисовании. Один на один с бессловесным листом бумаги Винсент мог выявить себя 
полностью. 
Теперь ему надо было бороться лишь с собственной неумелостью и неопытностью, но