сам 
раскаивается... "Но речь идет о том, чтобы любыми средствами попытаться извлечь 

пользу из 
этих самых страстей". О, он знает, до сих пор ему это не удавалось, он терпел 
один провал за 
другим. Однако в этих своих неудачах повинен не он один. Между тем из-за них 
его 
осыпают 
укорами, говорят, что он ничтожество и бездельник. А с этим он примириться не 
может. Дело в 
том, что "бывают разные бездельники... Бывают такие, что становятся 
бездельниками в силу 
лени или слабости характера, низости натуры... Но есть и другие бездельники - 
бездельники 
поневоле, которые чахнут от неуемной жажды действия, но ничего не делают 
вследствие 
невозможности что-либо предпринять, потому что они как бы заключены в тюрьму". 
Бездельники этого рода "иногда сами не знают, на что они способны". Именно так 
обстоит 
дело с ним, с Винсентом. "Я знаю, что мог бы быть совсем другим человеком....Вы 

говорите 
теперь: "Начиная с такого-то времени ты опустился, погас, ты перестал 
трудиться". Верно ли 
это? Верно, я жил, как мог... как придется; верно, что я утратил доверие 
многих; 
верно, что мои 
денежные дела в плачевном состоянии; верно, что мое будущее представляется 
довольно 
мрачным; верно, что я мог бы добиться большего; верно, что я потерял много 
времени, еле-еле 
зарабатывая себе на хлеб; верно, что и с образованием моим дело обстоит 
отчаянно 
плохо и что 
мне недостает куда больше того, что я имею. Но значит ли это, что я опустился, 
что я 
бездельничаю?" Как можно сделать подобный вывод? "Тот, кого долго носило по 
бурному 
морю, когда-нибудь прибьется к берегу". Может быть, и ему наконец улыбнется 
счастье. Он 
хочет в это верить, хотя, умудренный опытом, не слишком обольщается. Но, в 
конце 
концов, 
нет ничего невозможного в том, что дело обернется именно так. И тогда люди 
скажут: "Значит, 
было в нем все же нечто такое". А раз так, значит, надо "идти дальше". Это для 
него 
единственный выход. Он должен идти дальше своим путем, чтобы это "нечто", 
наконец, 
вызрело в его душе, обрело наконец свой истинный облик.
     Пусть никто не обманывается на этот счет - его устремления остались в 
точности такими 
же, как и раньше. За видимостью противоречий существует общность, 
преемственность. Никто 
этого не понял. Даже его брат - увы - и тот обманулся. Так, когда Винсент 
проповедовал в 
Боринаже, Тео зря полагал, будто брат "охладел к Рембрандту, Милле, Делакруа 
или 
к кому бы 
то ни было". Абсолютное заблуждение! Пусть младший брат поймет, что в душе он 
нисколько 
не изменился. Его упрекали в том, что у него будто бы "нелепые представления о 
религии и 
инфантильные душевные сомнения". Если это так, он первым будет рад от них 
избавиться. Он 
исправится, он уже исправляется. Путь к Богу только один - любовь; в этом он 
совершенно 
убежден, но формы такой любви многообразны, и в конечном счете не важно, какую 
из них 
избрать. "Постарайтесь понять конечный смысл творений великих художников, 
истинных 
мастеров, и в них будет Слово Божье. Один вложил свою любовь в книгу, другой - 
в 
картину". 
Бог повсюду, и все взаимосвязано... Нет, он не переменился. Теперь, после 
неудачной попытки 
стать миссионером, он готов начать все сначала.
     Он пережил долгий период уныния, который теперь завершен. "Вместо того 
чтобы