участие в общем широком аукционе в отеле Друо. Сезанн не хочет в нем 
участвовать 
и, по правде говоря, не раскаивается в своем отказе.

24 марта аукцион состоялся. Он проходил бурно. Распоясавшаяся толпа отвечала 
негодующим визгом на каждое увеличение цен. Люди в зале сбивали друг друга с 
ног, ожесточенно спорили, готовые пустить в ход кулаки.

Оценщику пришлось вызвать полицию. И все же вопреки усилиям некоторых любителей 

живописи, таких, как Кайботт и Теодор Дюре, защищавших "импрессионистов" и 
старавшихся поднять цены, аукцион заканчивается полным крахом.

Семьдесят три полотна, присланные Ренуаром, Моне, Сислеем и Бертой Моризо, были 

проданы по смехотворно низким ценам. Альбер Вольф, критик "Фигаро", 
воспользовался случаем, чтобы высказать "всю правду" художникам нового 
направления.

"Впечатление, полученное от импрессионистов, такое, - пишет критик, - точно по 
клавиатуре рояля прошлась кошка или коробкой с красками завладела обезьяна".

При этом скандальном шуме, который по враждебности превзошел все самые худшие 
предположения художников, товарищи Сезанна пали духом и отказались от 
намечавшейся выставки. Зато, как бы в возмещение неудач, аукцион в отеле Друо 
принес им нового друга. Этот скромный коллекционер, влюбленный в Делакруа, - 
служащий главного таможенного управления Виктор Шоке. В зале среди немногих 
посетителей, сочувствующих импрессионистам и противостоящих разгневанной толпе, 

художники заметили человека средних лет, высокого, с красивыми посеребренными 
волосами, худым костистым лицом аскета, на котором лихорадочно горели глубоко 
посаженные глаза. Тряся бородкой, он, не щадя сил, с жаром защищал выставленные 

работы, неизменно учтивый и сдержанный.

Кто он? Ренуар узнал об этом на следующий день из полученного им письма, в 
котором таможенный чиновник, назвавшись, хвалил полотна художника, и спрашивал, 

не согласится ли он написать портрет госпожи Шоке. Минувшей весной Шоке 
намеревался посетить выставку на бульваре Капюсин, но друзья почему-то 
отговорили его. В отеле Друо он все-таки побывал. Случайно. И не раскаивается в 

том. Полотна Ренуара слегка напомнили ему картины любимого им Делакруа, чьи 
творения он коллекционирует. Между Шоке и Ренуаром быстро устанавливаются 
добрые 
отношения. Шоке - образец подлинного любителя живописи, его не интересуют ни 
мода, ни рыночная цена полотна и, уж конечно, меньше всего спекулятивные 
махинации с картинами.

Шоке не богат: приобретая картины, он терпит лишения, урезывает себя в питании, 

в одежде и даже обходится без зимнего пальто. Но Шоке наделен, и при том в 
наивысшей степени, тем, чего ни за какие деньги не купишь: у него превосходный 
вкус. Шоке приобретает только те картины, которые ему полюбились, полагаясь при 

этом лишь на интуицию: покупает для своего удовольствия, из чувства 
непреодолимой потребности: искусство для него насущная необходимость, в нем вся 

его жизнь.

Шоке мог бы подняться по служебной лестнице на более высокую ступень, если бы 
согласился переехать в пограничный район. Карьере он предпочел жизнь в Париже и 

возможность в свое удовольствие рыться в лавках с разным старьем, в лавках 
антикваров, торговцев эстампами, в тесных лавчонках букинистов. Способность 
проникаться произведениями искусства, безошибочное чутье, неиссякаемое терпение 

да еще тупость современников, отвергающих даже Делакруа, позволили Шоке собрать 

сокровища в своей квартире на улице Риволи против Тюильрийского парка. Ренуар в 

восторге от музея, который он тут обнаружил. Здесь собрано двадцать картин 
Делакруа, не считая многих его акварелей и рисунков, работы Курбе и Моне, 
прелестное полотно кисти Коро; есть тут мебель XVI века, Людовика XIII, эпохи 
Регентства, Людовика XV, Людовика XVI, а также большая коллекция старинных 
часов, неверский и лотарингский фаянс и фарфор севрский, Индийской компании, 
Турне, Шантильи, Сен-Клу...

В первую же встречу с Шоке Ренуар по-братски вспомнил о Сезанне; если есть 
человек, который в состоянии оценить мастерство Сезанна, то это, безусловно,