знать ничего  не  мог,  он  написал  текст,  озаглавленный  "Особый  мемуар,
предназначенный для министров короля, и проект Государственного  манифеста".
В нем он излагал свою  политическую  позицию  и  отвечал  на  все  возможные
возражения каждого  министра  в  отдельности.  Когда  писался  этот  мемуар,
Бомарше достиг своего зенита. Некоторое время он  ведет  себя  как  истинный
глава правительства: в октябре 1777 года, когда он  знает,  что  его  мнение
выслушают. Я чуть было не сказал - его послушаются. Ломени  абсолютно  прав,
когда  подчеркивает,  что  "суть  [его]  проекта  изложена   в   официальной
декларации французского правительства лондонскому двору (март 1778 года)", и
добавляет, что Людовик XVI "осуществил часть из того, что Бомарше  советовал
сделать". Я, к сожалению,  не  могу  полностью  привести  манифест  Бомарше,
потому что он одновременно и слишком длинен и  слишком  подробен,  поскольку
там все проблемы рассмотрены во всей  полноте,  ибо,  с  одной  стороны,  он
должен  был  ответить  на  возражения,  а  с   другой   -   проанализировать
политические последствия предлагаемых действий. Тем не менее  вот  несколько
важных мест, чтобы можно было представить себе схему его рассуждений:

     "Исходя из кризиса, к коему привел ход событий, и из  уверенности,  что
английский народ безо всякого стеснения, громогласно требует начать  с  нами
войну,  что же нам надлежит делать?
     У нас на выбор три возможных решения. Первое решение никуда не годится,
второе - самое надежное, третье - самое благородное. Но сочетание третьего и
второго решения мгновенно превратит французское королевство в первую державу
мира.
     Первое,  никуда  не  годящееся,  совсем  никуда  не  годящееся  решение
заключается в том, чтобы продолжать делать то, что мы делаем,  или,  точнее,
ничего не делать,  то  есть  выжидать  дальнейших  событий,  ничего  не
предпринимая  пока не сменится английское правительство,    и  они
[англичане] одной рукой подпишут мир с Америкой, а другой - приказ атаковать
наши суда и захватить наши владения на островах.  Таким образом, худшее
из решений заключается в том, чтобы не принимать вообще никакого решения, не
вести никаких переговоров с Америкой и ждать, пока англичане не закроют  нам
туда все пути, что, впрочем, не преминет случиться в самом скором времени.
     Второе решение - его я считаю наиболее надежным - состоит в том,  чтобы
открыто принять договор о союзе, который вот уже год предлагает  Америка,  с
правом на рыболовство на Большой банке, взаимными гарантиями охраны владений
на островах и обещанием оказать помощь в случае  нападения  или  продолжения
войны.  Ко  всему  этому  еще  должен  быть  приложен  тайный  план  захвата
английских  островов,  а  также  священное  обязательство  трех   держав   -
Соединенных Штатов, Испании и Франции - обозначить для англичан меридиан  на
океане между Европой  и  Америкой,  за  границами  коего  любой  их  корабль
подлежит немедленному захвату как в военное, так и в мирное время.
     Конечно, нельзя закрывать глаза  на  следующее:  как  только  англичане
поймут, что у них нет  никакой  надежды  вести  переговоры  с  государством,
которое уже вело переговоры с нами, они могут тут же объявить  нам  войну  и
повести ее беспощадно,  посчитав  нас  нападающей  стороной  в  силу  одного
существования такого договора. Но, поскольку войны  как  таковой  все  равно
теперь  не  избежать,  у  американцев,  испанцев  и  французов,   если   они
объединятся, достанет сил поставить на место эту надменную нацию, ежели  она
окажется настолько безумной, что отважится напасть на нас.
     Третье решение, самое благородное из всех  не говоря  уже  о  том,
что оно  не  нарушает  существующих  договоров,  верность  которым  [король]
считает для себя обязательной, заключается в том, чтобы заявить англичанам в
решительном манифесте,  что король Франции, после того как он долго  из
деликатности и лояльности  по  отношению  к  Англии  оставался  пассивным  и
спокойным наблюдателем разворачивающихся военных действий между  англичанами
и американцами, хотя эти действия и наносили большой ущерб внешней  торговле
Франции  не желая объявлять Англии войну, а  еще  меньше  вести  с  ней
войну без объявления, как это ныне стало безобразным обычаем, не желая  даже
вести переговоры по поводу какого-либо договора, могущего  ущемить  интересы
лондонского двора  и продолжая политику нейтралитета,  коей  он  всегда
придерживался,  настоящим  заявляет,  что  Франция  отныне  считает  Америку
независимой страной и намерена начать вести с ней  взаимовыгодную  торговлю,
ввозя их товары во Францию и вывозя французские в Америку.
     Таков примерно текст манифеста, который я предлагаю на рассмотрение его
величеству.  Правда,  подобный   документ,   расширяя   права   французского
нейтралитета и ставя  воюющие  стороны  в  идеально  равные  условия,  может
разгневать англичан и не удовлетворить американцев. Если мы им  ограничимся,
то, возможно, снова дадим Англии повод обойти нас и самим предложить Америке
независимость в обмен на договор о  союзе,  решительно  направленном  против
нас.
     В этом хаосе событий, в этом всеобщем столкновении  великого  множества
переплетающихся интересов не предпочтут ли американцы тех, кто предложит  им
независимость плюс договор о союзе, тем, кто ограничится лишь признанием  их
мужества  в  достижении   своего   освобождения?   Итак,   присоединяясь   к
соображениям  графа  де  Верженна,  я  осмелюсь  предложить  его  величеству
добавить к третьему решению еще и тайное  соглашение  с  условиями  второго.
Иными словами, с того момента, когда я объявил  бы  Америку  независимой,  я
начал бы вести с ней строго секретные переговоры насчет заключения  договора
о союзе