отношению к нам принципом,  хорошо  сформулированным  в  проклятой  максиме:
"Если бы мы хотели быть справедливыми по отношению к французам  и  испанцам,
нам пришлось бы от слишком многого отказаться. Поэтому наш долг в том, чтобы
их  постоянно  ослаблять".  Эту  максиму  повторяли   тысячу   раз,   и   ей
аплодировали,  когда  ее  провозглашал  знаменитый  Питт,  ставший   кумиром
английской нации, после того как ему  отказали  в  праве  командовать  ротой
драгунов, поскольку у него не было ни  дворянского  звания,  ни  достаточных
способностей, чтобы занимать такой жалкий пост...
     Итак, Вам все время придется иметь дело с этим наглым народом, начисто,
лишенным деликатности и совести. Именно его и только  его  я  имел  в  виду,
предлагая свой план. Именно его, Сир, Вам так важно унизить и ослабить, если
Вы не желаете, чтобы он ослаблял и унижал Вас  при  каждом  удобном  случае.
Ничто, кроме недостатка сил, не удерживало его  от  попыток  захватить  наши
владения и нанести нам оскорбления. Разве не он начинал всякий раз войну без
объявления? Разве не он вверг Вас  в  последнюю,  внезапно  в  мирное  время
захватив 500 Ваших кораблей? Разве не он вынудил Вас к унизительному акту  -
разрушить один из Ваших самых прекрасных  портов  на  океане?  Разве  не  он
заставил Вас разоружить все остальные  порты  и  определил,  каким  мизерным
количеством кораблей Вы отныне имеете право располагать? Разве не он  совсем
недавно подверг досмотру Ваши торговые суда, стоящие на севере, -  унижение,
которого не пожелали терпеть даже голландцы и которое  выпало  исключительно
на нашу долю? Людовик XV скорее дал бы отрубить себе руку,  нежели  допустил
бы такое унижение, от  которого  истекает  кровью  сердце  каждого  честного
француза, особенно когда он видит, как этот дерзкий соперник завлекает в  те
самые прибрежные воды, куда мы не смеем показаться, русские корабли, которым
показывает дорогу к нашим американским владениям, чтобы они  смогли  в  один
прекрасный день помочь нашим врагам отнять их у нас...
     Если Ваша деликатность не дозволяет Вам содействовать тому,  что  может
повредить  Вашим  врагам,  как  Вы  терпите,  Сир,  чтобы  Ваши   подданные,
соперничая с другими европейцами, захватывали земли, по праву  принадлежащие
бедным индейцам,  диким  африканцам  и  караибам,  которые  не  нанесли  Вам
никакого оскорбления? Как Вы допускаете, чтобы Ваши корабли силой увозили  и
заковывали в цепи чернокожих людей,  которых  природа  родила  свободными  и
которые несчастны только оттого, что Вы могучи? Как Вы  терпите,  чтобы  три
соперничающие  державы  на  Ваших  глазах  бесстыдно  делили   между   собой
растерзанную Польшу, Вы, Сир, чье слово должно было бы иметь  такой  большой
вес в Европе? Как Вы могли заключить с Испанией пакт, по которому  поклялись
Святой Троицей поставлять людей; корабли и деньги  этому  союзнику,  помогая
ему но; его первому требованию вести наступательную войну даже  не  сохранив
за собой права решить, справедлива ли война, в  которую  Вас  втягивают,  не
поддерживаете ли Вы узурпатора? Не Вы Ваше Величество, я это знаю, в  ответе
за все это. Так было до Вашего вступления на престол, и так  будет  и  после
Вас,  таков  ход  вещей,  политики,  подобных  примеров  не  счесть,  и  мне
достаточно было напомнить лишь некоторые из них чтобы доказать Вам, Сир, что
политика, определяющая отношения с другими нациями, не  имеет  почти  ничего
общего с моралью, которой руководствуются частные лица. Будь люди  ангелами,
несомненно, надо было бы презирать и даже ненавидеть политику. Но будь  люди
ангелами, они не нуждались бы ни  в  религии,  чтобы  их  просветить,  ни  в
законах, чтобы ими управлять, ни в  судьях,  чтобы  их  ограничивать,  ни  в
солдатах, чтобы их подчинять, и земля, вместо того чтобы быть живой картиной
ада, уподобилась бы небу. Но людей надо принимать такими, какие они есть,  и
король, даже самый справедливый, не может  пойти  дальше,  чем  законодатель
Солон, который говорил:  "Я  дал  афинянам  не  самые  лучшие  из  возможных
законов, а только те, которые больше всего подходят к месту, ко времени и  к
людям, для которых я тружусь".  Из  этого  следует,  что,  хотя  политика  и
основана на весьма  несовершенных  Принципах,  она  все  же  имеет  какие-то
основания и что король, который хочет один быть абсолютно справедливым среди
дурных людей и оставаться добрым  в  стае  волков,  неизбежно  будет  вскоре
сожран вместе со своим стадом.
     Поскольку высшим законом государств является политика, и  политика  эта
необходима для их существования, благоволите, Сир, никогда  не  упускать  из
виду, что образцом хорошей политики является умение  обеспечить  свой  покой
путем столкновения друг  с  другом  Ваших  врагов.  А  руководствуясь  своей
высокой моралью, которая вызывает к Вам  такое  глубокое  уважение  в  делах
внутреннего  управления  Вашего  королевства,  Вы  достойно   выполните   те
обязанности, которые возложены на доброго и великого короля.
     Ришелье, который поднялся из самых низов до  высшей  ступени  власти  и
гению которого столь обязан авторитет королевской власти во  Франции,  желая
спокойно осуществить проекты, задуманные  им  для  того,  чтобы  возвеличить
своего хозяина, полагал, что чувство справедливости Людовика XIII не  мешает
поощрять в Англии те смуты, благодаря которым в конце концов Карла I скинули
с престола...
     Обратить таким образом беззаконие против самого себя, превратить его  в
оружие самоуничтожения - наиболее надежный способ навсегда с ним  покончить.
А мы никогда не должны забывать, что  Англия  для  Франции  примерно  то  же
самое, что английские воры для английских граждан. Поглядите, Сир,  как  она
почти полностью выгнала нас из трех частей света, и Вы убедитесь, что только
благодаря нехватке у них сил, а не желания, Вы спокойно правите в Европе тем
великолепным наследством, которое Вам приготовили Ваши предки...  Поэтому  я
умоляю Вас, Сир, во имя Ваших подданных, о которых Вы обязаны  заботиться  в