Идет молва на всех углах
   О языках венецианок,
   Искусных и болтливых свах,
   О говорливости миланок,
   О красноречии пизанок
   И бойких Рима дочерей…
   Но что вся слава итальянок!
   Язык Парижа всех острей  [44]  .



 Так вот, «Чертова тумба» служила своеобразным украшением подъезда особняка, 
где проживала мадемуазель де Брюйер и ее дочь. За неимением лучшего. Время от 
времени шутники отпускали по поводу «Чертовой тумбы» остроты. Нередко ею 
пользовались как табуретом разного рода болтуны, а клошарам она служила 
обеденным столом. Катрин де Брюйер, владевшая в Париже двумя десятками домов, 
стала считать этот камень своей собственностью. В глазах всего города ее 
особняк был «домом „Чертовой тумбы"». Когда она увидела свой дом лишившимся 
того, что превратилось в конце концов в нечто вроде его вывески, то не 
замедлила рассердиться.
 Тумбу вскоре нашли. Она оказалась на другой стороне реки, на улице Мон 
Сент-Илер, на маленькой улочке, располагавшейся рядом с «большой улицей» 
Сен-Жак, практически напротив церкви Сен-Бенуа-ле-Бетурне. Надо полагать, что 
из района Гревской площади «Чертова тумба» переместилась почти на самый холм 
Святой Женевьевы отнюдь не самостоятельно. Университет потешался.
 Мадемуазель де Брюйер написала жалобу. Юстиция завела дело. Лейтенант по 
уголовным делам Жан Безон отправил крепких сержантов, и они перенесли «Чертову 
тумбу» во двор Дворца правосудия, к самому входу в Парламент. После чего стали 
смеяться не только школяры.
 Однако еще более заразительный смех охватил парижан, когда перед дверями 
мадемуазель де Брюйер появилась новая тумба. Ей тоже вскоре дали название: 
«Весс». Так простолюдины называли беззвучное газопускание.
 На этом, может быть, все бы и закончилось, если бы правосудие не проявило 
чрезмерного рвения. Во всяком случае, когда королевские службы изъявили желание 
заключить в тюрьму виновных в транспортировке «Чертовой тумбы», реакция 
университета оказалась весьма болезненной. Шутники уже видели себя у позорного 
столба. Угроза породила несколько трактирных заговоров, подхлестнула 
воображение уличных ораторов.
 И вот однажды ночью свершилось непоправимое: обе тумбы вдруг оказались на 
улице Мон Сент-Илер. Школяры, использовав в качестве рычагов строительные 
стропила, открыли решетку Дворца правосудия. Потом пригрозили убить 
попытавшегося было дать сигнал тревоги привратника. И наконец завладели 
стоявшей во дворе «Чертовой тумбой». А затем направились на правый берег Сены 
за «Вес-сом», новым приобретением мадемуазель Катрин де Брюйер. Все парижане 
корчились от смеха, — все, за исключением королевских законников, решивших, что 
правосудию нанесено оскорбление.
 Воодушевившиеся школяры попытались также присвоить вывеску «Свинья за 
рукодельем». Однако приставленная лестница оказалась слишком короткой. 
Исполнитель замысла сломал себе позвоночник. Об этой смерти постарались не 
распространяться.
 А вот на холме Святой Женевьевы, напротив, наступили веселые дни. Оба камня 
зафиксировали железными скобами, которые в свою очередь прикрепили с помощью 
гипса к стене. Перед трофеями плясали всем кварталом. Приходили и из других 
кварталов полюбоваться на «Чертову тумбу» и на ее отпрыска «Becca». 
Устраивались настоящие экскурсии. Из рук в руки переходили кувшины красного 
вина. Немало девиц лишилось по этому случаю невинности.
 Возник обычай по воскресеньям и праздникам украшать «Чертову тумбу» цветами. 
Большим спросом стали пользоваться венки из цветов, которыми парижане украшали 
себя в дни веселья. Именитые граждане, обладавшие достаточным присутствием духа,
 чтобы отважиться пойти на улицу Мон Сент-Илер, должны были торжественно 
клясться, что они с уважением относятся к привилегиям «Becca». Комедия порой 
начинала походить на фронду.
 Прево Робер д'Эстутвиль рискнул произвести пробу сил. 6 декабря 1452 года он 
явился со своими сержантами и осадил холм Святой Женевьевы.
 Школяры заняли оборону в принадлежавшем мэтру Анри Брескье доме, на фасаде 
которого красовалось изображение святого Стефана, а Прево расположил свой 
командный пункт в двух шагах от них, в доме адвоката Водетара. Сержанты под 
командованием самого лейтенанта Жана Безона высвободили «Чертову тумбу» и 
«Becca». А затем погрузили камни раздора в повозку и увезли. После чего 
Эстутвиль отдал приказ о наступлении.
 Дверь дома, на котором красовалась вывеска с изображением святого Стефана, 
взломали. Школяров сначала отлупили, а потом арестовали. Законоведы из Шатле с 
радостью воспользовались долгожданной оказией, дабы обрушиться на 
университетские привилегии и вольности: они обыскали дома, обнаружили несколько 
только что похищенных шутниками вывесок, равно как и крюки находившейся на 
улице Сент-Женевьев мясной лавки, неожиданно пропавшие накануне. Нашли и 
оружие: несколько кортиков и небольшую кулеврину. Эта находка побудила Робера 
д'Эстутвиля вскрыть нарыв: он моментально организовал обыски в нескольких домах,
 посещаемых наиболее активными студентами, в частности в доме «Образ святого 
Николая» и в особняке Кокреля.