КАПЕЛЛАН

 Была ли молившаяся в монастыре бедная женщина вдовой? Вполне вероятно, хотя 
полной уверенности в этом у нас нет. Вийон говорил о своем отце только в 
прошедшем времени, но говорил о нем в 1461 году, когда поэту было уже тридцать 
лет.



   Я бедняком был от рожденья
   И вскормлен бедною семьей,
   Отец не приобрел именья,
   И дед Орас ходил босой…
   Укрыт могильною землею
   Прах грешный моего отца, -
   Душа — в обители творца! -
   И мать моя на смертном ложе,
   Бедняжка, ждет уже конца,
   И сам я не бессмертен тоже  [27]  .



 В тот момент, когда юного Франсуа де Монкорбье вверили заботам Гийома де 
Вийона, она была на четверть века моложе, но, очевидно, принадлежала к разряду 
тех одиноких женщин, с которыми жизнь обходилась тем более жестоко, что они не 
имели ни денег, ни ремесла. Бывали же ведь и удачливые вдовы, получавшие в 
наследство дом, или мастерскую, или лавчонку. Нередко подмастерьям удавалось 
именно таким образом составить состояние, то есть женясь на вдове и получая 
одновременно все необходимое для успешного ведения дела. Находились, правда, 
такие вдовы, что тиранили своих молодых супругов, обращались с мужем нелюбезно, 
как иногда обращаются с зятем или с собственным сыном. А ничего не имеющая 
вдова ничего и не получала. И в таких условиях маленький ребенок оказывался 
весьма тяжелой обузой.
 Не исключено, что священника церкви Сен-Бенуа-ле-Бетурне магистра Гийома де 
Вийона не связывали с его новым протеже никакие родственные узы. Возможно, он 
взял его просто как ученика, подобно тому как брали себе учеников, например, 
кровельщики или портные. Мэтр Гийом не выучил Франсуа никакому ремеслу, но зато 
предоставил ему возможность выйти в один прекрасный день с помощью университета 
на тот путь, на котором состояние можно заработать с помощью знаний. Взамен он 
получил ребенка, разжигавшего в его очаге огонь и выполнявшего различные 
поручения. Таким образом, Франсуа де Монкорбье был прежде всего слугой, а также 
еще певчим в хоре, равно как и секретарем, и выполнял он всю эту работу в обмен 
на кров и пищу, в обмен на обучение катехизису и латинскому языку, в обмен на 
обучение основам арифметики и элементарной грамматики.
 Место это было хорошим, особенно если принять во внимание, что Франсуа, сын 
бедной женщины, естественно, не имел никакой возможности посещать уроки 
какого-нибудь из нескольких десятков парижских школьных учителей либо уроки 
одной из «благочестивых женщин», которым доверяли образование своих детей 
обеспеченные семьи. Место могло оказаться для юного Франсуа счастливым либо 
несчастливым, но заполучить такое место уже было своего рода удачей.
 К счастью, священник Гийом де Вийон оказался прекраснейшим человеком. Попав к 
нему в самом раннем детстве, в возрасте шести или семи лет, Франсуа и в зрелом 
возрасте сохранил о нем память как о приемном отце. Магистр Гийом стал одним из 
весьма редких персонажей «Завещания», которому поэт предназначил дар, 
являющийся, естественно, чистейшей выдумкой, но выдумкой, выражающей любовь и 
привязанность.



   Затем тебе, Гийом Вийон,
   Кем вспоен, вскормлен, обогрет,
   Кто пестовал меня с пелен,
   Спасал не раз от многих бед,
   Кто был отцом мне с юных лет,
   Родимой матери добрее…  [28]  



 О Гийоме кое-какие сведения сохранились. Он был церковнослужителем лангрской 
епархии, священником парижской церкви Сен-Бенуа-ле-Бетурне и одновременно 
преподавателем канонического права — или, как тогда говорили, «регентом в 
декрете» — в школах на улице Жан-де-Бове, считавшихся центрами парижского 
законоведения. Подобно многим другим школярам, Гийом де Вийон взбирался 
одновременно по ступеням двух взаимодополняющих и ведущих порой к богатству 
карьер: университетской и духовной.
 В 1421 году, то есть за десять лет до рождения в Париже близ Понтуаза Франсуа 
Вийона, тот, кому он впоследствии оказался обязанным своей фамилией, уже