сказать, что он взял от книг, а что от улицы. Вся литература, состоявшая из 
моралите, соти, мистерий, романов, фаблио, черпала из старых запасов 
поучительных изречений и естественной логики.
 «Баллада пословиц» — это всего лишь игра. Стилистическое упражнение сводилось 
к тому, чтобы многократно варьировать выражения, начинавшиеся с одного и того 
же слова. К этому добавлялось упражнение просодическое, состоявшее в том, чтобы 
найти тридцать четыре восьмисложные пословицы либо довести до восьми слогов 
изначально более длинные пословицы. Есть ли за этой игрой какая-нибудь 
философия? Не в том ли здесь философия, что автор показывает суетность 
схоластических дебатов? Если баллада и подводит к какому-то выводу, то он 
гласит: любую мысль можно выразить в восьми слогах, а народный опыт обладает 
большей силой, чем рассуждения педантов.



   Вещь дорога, пока мила;
   Куплет хорош, пока поется;
   Бутыль нужна, пока цела;
   Осада до тех пор ведется,
   Покуда крепость не сдается;
   Теснят красотку до того,
   Пока на страсть не отзовется.
   Гусей коптят на Рождество  [134]  .



 Дословный перевод:



   Кто любит собаку, тт ее кормит.
   Кому нравится песня, тот ее заучивает.
   Кто долго яблоки хранит, получает гниль.
   Кто добивается места, тот его получает.
   Кто медлит, тот терпит неудачу.
   Кто торопится, у того дело не спорится.
   Кто много набирает, у того из рук вываливается.
   Кто зовет Рождество, к тому оно приходит.



 Разочарованный поэт выдает себя своим выбором. Последний куплет выглядит как 
констатация собственных несчастий. У забавника пропало желание смеяться: 
праздник оказался не для него. Не помогли ни искренность, ни великодушие. 
Обещания оказались пустыми словами.
 В «Большом завещании» раз двадцать в разной форме выражена мысль: «Как каждый 
убеждается в сердцах: на удовольствие — тысяча страданий». Ну а для любви самым 
непоправимым несчастьем является старость: «Ну что за радость — старую увидеть 
обезьяну».
 Приходит Вийону на помощь народная мудрость и тогда, когда ему нужно оправдать 
свое дурное поведение: когда ты голоден, то не до морали.



   С пути сбивает нас нужда,
   Волков из леса гонит голод  [135]  .



 Однако мораль людская оказывается спасенной благодаря другим поговоркам, и 
поэт в конце баллады, названной Клеманом Маро «Добрым уроком», предупреждает 
«пропащих ребят», что:



   Дурная прибыль — проку нет.



 Религия Вийона тоже уместилась всего в одной поговорке. Самая что ни на есть 
простейшая вера сына бедной прихожанки состояла из одной только любви к Богу, и 
в ней не было ничего от умствований магистров богословия из Сорбонны; именно 
эта вера удерживала поэта в лоне церкви, что бы он о ней ни думал. Однако 
слишком уж много любви к Богу требовалось в те смутные и жестокие времена. На 
заднем плане этой стихотворной строчки, одной из наиболее богатых смыслом во 
всей «Балладе пословиц», мы угадываем контуры и Великой Схизмы, и соборов, и 
папского фиска, вспоминаем про индульгенции, про алчность прелатов, про 
невежество священников. Преданность христиан церкви спасала лишь вера.